Щучка

– Я очень хочу увидеть твои картины, – произнесла уверенно.

– Хорошо, – просто ответил Люська и, не прощаясь, зашагал в сторону Николаевского. Коза потрусила рядом с ним, тряся белоснежными боками.

– Машка, – Костя обхватил Машу руками с разбегу, чуть не свалив с ног.

– Задушишь, Цапельский, или утопишь… Берег крутой.

– Машка, Машка, Машка… – повторял Костя, уткнувшись подбородком ей в макушку.

Маша молчала и не двигалась, вдыхая его запах.

– Ты в порядке? Он ничего…

– Кто? Люська? – Маша отстранилась и внимательно посмотрела на Цапельского. – Ты сейчас серьёзно? Про друга-то?

– Ты мой друг, Маш, – пробурчал Костя.

– Давай просто помолчим, ладно? – Маша посмотрела в сторону, куда ушёл Люсьен, но уже не увидела его.

– Всё что хочешь… Пойдём? – Костя взял её за руку.

Маша упрямо выдернула ладонь.

– Не знаю, Кость, мне кажется, это не лучшая идея.

Цапельский кивнул.

– Я тебя понимаю. Давай обсудим всё позднее? Отдышусь только…

Они пошли к дому. Каждый шаг давался Маше с трудом, и в то же время она чувствовала, как внутри неё появляется необыкновенная лёгкость, словно прорвало плотину с застоявшейся водой, и поток её схлынул, освободил её, дав возможность дышать полной грудью.

– Ты поднимайся, а я проверю насос для воды.

Они остановились в саду, но Костя продолжал держать Машу за руку.

– Я лучше подожду тебя здесь.

– Не уходи только, ладно? Все уже разошлись по комнатам, так что… Не бойся.

– Костя, мне не пять лет. И я не боюсь.

Когда шаги Кости стихли за домом, Маша медленно побрела в сторону веранды. Сквозь занавешенные окна второго этажа пробивался неяркий свет. Внизу было темно. Окна кухни выходили на другую сторону, и Катя, наверное, до сих пор ещё крутилась по хозяйству. Несколько часов назад Маша думала, что будет помогать ей с уборкой, что вот так, понемногу, вольётся в жизнь семьи, скромно заняв место рядом с Костей. Но получилось всё так нескромно, что об этих мечтах теперь стоило позабыть. Но что если объяснить им… Рассказать, что на самом деле произошло с её родителями, и почему отец…

…– Это всё просто невыносимо! Мне кажется, что она что-то подозревает…

Шёпот на веранде заставил Машу замереть и спрятаться за стволом яблони, в гуще огромного куста пионов. Аромат цветов оглушил её на секунду, словно она окунулась в бочку с духами. Но всё же запах сигарет отчётливо доносился со стороны дома.

– Ну потерпи ещё немного… Как только у меня появятся деньги…

– То что? Ты думаешь, я всё брошу ради тебя?

– А разве нет? Я скоро буду очень богат, вот увидишь…

Маша услышала шаги Кости и увидела белеющее пятно его рубашки. Разговор на веранде прервался, заскрипели половицы.

Маша выбралась из укрытия и, легко ступая по траве, выбежала ему навстречу. Обняв Костю в темноте, нашла его губы. Костя сжал её плечи и жарко ответил:

– Я всё сделаю, Маш, чтобы ты осталась…

– Я останусь…

7

…Костя ушёл часа через три, когда темнота за окном стала потихоньку рассеиваться, а в кустах оглушительно запел соловей. Кровать нещадно скрипела под ними, но птичья трель, казалось, перекрывала даже этот постыдный звук. Впрочем, Маше было всё равно, что подумают обитатели дома и какие выводы сделают. Костя, такой горячий, требовательный и стремительный – почему она должна отказываться от удовольствия? Кто знает, как оно будет потом? Кто знает…

Она ещё слышала удаляющийся звук босых ног по коридору, затем стук двери. Уткнувшись в маленькую подушку, Маша коротко вздохнула и провалилась в сон, окутанная запахами сада и ночным птичьим концертом.

В дверь тихо, но настойчиво постучали. Маша открыла глаза, и на неё сразу же обрушились воспоминания прошлого дня, моментально стерев приятные ощущения от луча утреннего солнца, щекочущего шею.

– Кость, ты? Открыто, – приподняла голову и тут же рухнула обратно на подушку. Вставать не хотелось. По крайней мере сейчас, пока ещё так свежи в памяти и на коже прикосновения Костика.

– Машенька, к вам можно? Это я – Катя…

– Да, конечно, – Маша села на кровати, поправляя футболку Цапельского. В зеркале трельяжа отразилось её курносое лицо в облаке тёмных растрёпанных волос.

Домоправительница протиснулась внутрь, неся перед собой небольшой поднос с чашкой кофе и стаканом воды.

– Катя, зачем же вы… – Маша вылезла из-под покрывала и кинулась навстречу, принимая поднос из рук женщины. Поставив его на подоконник, заметалась в поисках джинсов.

– Вы извините меня, Машенька, – Катя отвела глаза, чтобы не смущать Машу. – Я вчера видела вас с Костей, когда вы возвращались. Он так переживает, – она махнула рукой. – Такой скандал здесь был после вашего ухода. Как тогда, с Сашенькой… – короткий вздох. – Бедный Цапелька!

Маша не сдержалась и фыркнула, словно кошка чихнула.

– Вы не подумайте, Маша, я ведь всё понимаю, – Катино лицо страдальчески сморщилось, её глаза наполнились слезами. – Но мальчик… Он очень переживает, – повторила Катя. – Из-за вас…

Маша залпом выпила воду и со стуком поставила стакан обратно на поднос.