Щупальца спрута

– Срок у нее немалый – девять лет. Опять же ребенка родила. Я думаю, ей есть за что стараться, – намекнул Марат о последствиях в случаи, если Багрова откажется.

Зубриков призадумался еще больше.

– Всё конечно, так. И баба она красивая, слов нет. Но что делать, если этот Мордовцев её не подпустит к себе на пушечный выстрел? – засомневался полковник.

– Конечно, не подпустит, – согласился Марат.

– Тогда какой смысл? – возмутился Зубриков, отвинчивая пробку с другой бутылки и разливая ее содержимое по стаканам.

– А смысл самый прямой, – стоял на своем Марат, слегка поморщившись от горечи во рту.

– Прямой? Ну приедет она. Здрасьте, я такая-то такая, отбывала срок с вашей подружкой. Она мне очень много лестного рассказывала о вас и я безумно хочу познакомиться. Да он её на хер пошлет и не станет разговаривать, – с уверенностью заявил Зубриков. Полковник не понимал, на что давит Марат.

– Всё так и будет, если… – заговорил Марат и замолчал.

Зубриков посмотрел на него.

– Если что? – с усмешечкой спросил Зубриков.

– Если ему не позвонит сама любовница и не попросит помочь, приютить несчастную подругу.

– Позвонит говоришь? – Зубриков, мысленно похвалил Марата, находя, что в сказанном по поводу несчастной подруги, есть стоящее зерно. Ведь подруга, это не просто знакомая. Это нечто больше. И на подругу положиться можно, в случаи чего даже ему, господину Мордовцеву.

– Причем, лучшую, которой Мордовцев может доверять как доверял ей, – добавил Марат и уже сказал уверенно: – Вот тогда у нас всё точно получится. Ручаюсь. Ну конечно при условии, что Багрова постарается ему понравиться. Думаю, с этим она справится. Деваха красивая.

То ли подействовала та уверенность, с которой это все было произнесено, а может быть то, что Марат за удачный исход дела готов был поручиться головой, но Зубриков после долгих раздумий согласился. А может быть потому, что отступать было уже слишком поздно.

Тут же, не откладывая, они с Маратом обговорили все детали предстоящего дела. Зубриков решил самолично поговорить с заключенной Багровой, на Марата возложил подготовку технической части.

* * *

Наташа очень удивилась, когда ей велели зайти в кабинет к полковнику Зубрикову. «С чего бы это?» – подумала девушка, когда в ясли, где она работала воспитательницей и присматривала не только за своим малышом, но и за другими такими же крохами, пришел дежурный офицер.

В зоне о Зубрикове говорили многое и разное. Кто-то называл его хорошим мужиком и отцом благодетелем, но были и такие, кто ненавидел всей душой. Наташа к гражданину начальнику относилась с уважением. В гостях у него ей предстояло провести долгих девять лет. Если не удастся, как обещал Стас, половину срока откинуть. Хотя и четыре с половиной года – все равно немало. Да и как еще Бог положит с досрочным освобождением.

Наташа решила не загадывать. Слишком много в ее судьбе было такого, чего хотелось бы избежать, да не получалось. Видно так уже послано свыше.

Постучав в дверь кабинета полковника Зубрикова, Наташа приоткрыла ее, спросив для вежливости:

– Можно войти, гражданин начальник?

Зубриков сидел за столом, листал какие-то бумаги. Увидев Наташу, поднялся с кресла.

– Да, конечно. Входи, – сказал он и выдвинул из-под стола два стула, на один сел сам. Другой предназначался для Наташи.

– Да ты садись. В ногах, как говорится, правды нету, – улыбнулся он, заметив, с какой настороженностью девушка на него смотрит.

Наташа села, как велел хозяин. Одернув юбку, покорно сложила руки на коленях. Решила не задавать никаких вопросов, чтобы ненароком не вызвать гнев у полковника. Теперешнее положение вполне устраивало ее. Во-первых, всегда сытая. А во-вторых, ребенок при ней. А если Зубриков захочет, ее завтра же отправят в пошивочный цех. Вот тогда придется покрутиться. И норму выполнить, и бегать ребенка титькой покормить.

– Вижу удивлена ты, – проговорил Зубриков все с той же улыбочкой.

Полковник не ошибался, говоря все это. Более того, у Наташи кроме удивления, была и боязнь, которую девушка тщательно скрывала, перебирая в голове, что такого она могла совершить, чтобы ее пригласили в эти апартаменты на беседу. Решила, что это наверное из-за конкурса.

– Да есть немного, гражданин начальник, – сказала не желая разочаровывать хозяина, раз он спросил. В ее-то положение. Если ему так хочется считать, то пускай. Собака лает, а кошка ест. В данном случаи собака, это Зубриков, а она – кошечка, за которую тут заступиться некому. Наташа это поняла сразу, как только попала на зону. Если там в Москве до пересылки Стас как-то мог повлиять, чтобы ей сиделось получше, договориться, чтобы в камере ее не обижали, то здесь все кончилось. Тут другая жизнь. Кое в чем легче. А в чем-то и нет. И к ней тоже надо приспосабливаться, как вообще ко всему в этом мире.

– Да что ты всё заладила: гражданин начальник. У меня, между прочим имя есть и отчество. Александр Васильевич. И в кабинете без посторонних ты меня можешь запросто так называть. Я не только не обижусь, а даже буду рад, – посоветовал Зубриков.