Щупальца веры

Кэл с ужасом и недоумением наблюдал за тем, как Мактаггерт бурно, но беззвучно жестикулировал, и, когда Дэннис обернулся, обращаясь к Кэлу, его губы шевелились. У него было красное лицо, глаза горели, пот выступил на лбу. Мактаггерт кричал.

А Кэл ничего не слышал. Он оглох.

Нет, не оглох. Шум от газонокосилки доносился с улицы. Кэл выглянул в окно. Он слышал крики детей на улице, слышал звуки от ударов клюшки по мячу. Но сам он находился в некоторой временной и пространственной плоскости, далекой от Мактаггерта. Сыщик словно был помещен в герметический куб со стеклянными стенами.

Но вот Мактаггерт опустил руки. Гнев прошел, сорванный отсутствием реакции у Кэла, сыщик махнул рукой.

— Я даю тебе несколько дней, чтобы ты смог хорошенько подумать, Кэл. Я рассчитываю на то, что ты расскажешь мне,— сказал Мактаггерт, и теперь его голос прозвучал совершенно отчетливо.

— Дэннис,— сказал Кэл.

— Что? — выжидательно сказал полицейский.

— Дэннис, мне... теперь надо вернуться домой.

На обратном пути они не сказали друг другу ни слова. Только когда остановились перед квартирой Кэла, Мактаггерт заговорил:

— Я не могу себе представить, Кэл. Такой парень, как ты! Мужчина, у которого есть ребенок. Как ты можешь что-то скрывать?

Кэл в ответ уставился на него и ничего не сказал.

— Давай,— сказал Мактаггерт, открывая дверцу машины,— уматывай с глаз моих.

Кэл наблюдал, как машина скрылась из виду на углу Девятой авеню. И только тогда он понял, почему он не мог сказать Мактаггерту ни слова.

Глава 32

Он хотел провести обыкновенный вечер. В старом воскресном номере журнала «Тайм» прочитал статьи о Чарлтоне Хестоне и о ситуации в Ливане, но не мог сосредоточиться, посмотрел вместе с Тори смешное шоу Лили Томлин, но не мог смеяться.

Тимми, новый школьный друг Криса, остался ночевать у них. Вечер был довольно теплый — стояло бабье лето, и ребята устроились на ночь в походной палатке в саду. К восьми тридцати они уже лежали в своих спальных мешках, обложенные журналами с комиксами, термосом с горячим шоколадом и пакетом чипсов.

Кэл и Тори засиделись на кухне за кофе и домашним яблочным пирогом, испеченным Челестиной. Тори несколько раз пыталась завязать разговор, но Кэл был не в состоянии его поддержать. Была только одна вещь, о которой он хотел поговорить, но с чего начать? Он никогда ничего не говорил Тори о своих контактах с полицией, о своих подозрениях насчет человеческих жертвоприношений. Возмущенная реакция Оскара в ответ на обвинение Кэла отбила у него охоту снова поднимать этот вопрос с Тори. Но Кэл находился под впечатлением своей встречи с Мактаггертом. Побуждение довериться ей, испытать ту хрупкую связь с реальностью, за которую можно было ухватиться, в течение всего вечера назревало в нем.

Он все еще сидел и ел свой пирог, когда она сама дала ему повод начать разговор.

— Кэл, ты не слышал ни одного слова из того, что я сказала. Сегодня ты похож на зомби. Что происходит?

Он отодвинул от себя тарелку.

— Сегодня мне звонил полицейский,— сказал он.— Я с ним познакомился на складе, когда ездил, чтобы забрать вещи Лори, я и потом встречался с ним в полицейском участке в barrio.

— Это в связи с твоим исследованием? — сказала она.

— Да.

Затем наступила пауза.

— Что он от тебя хотел сегодня? — спросила Тори.

— Он хотел... задать мне несколько вопросов.— Кэл снова замолчал.

— Да? О чем же?

— О деле, которое он расследует,— сказал он.— Он детектив, который расследует убийства. Тогда на складе нашли тело, и...— он с трудом выдавливал из себя слова,— полиция подозревает, что это человеческое жертвоприношение.

Тори взглянула на него, затем отвернулась и начала машинально поглаживать стол. Почти неслышно она сказала:

— Нет, Кэл, я не хочу это слушать.

— Тори,— сказал он.— Кажется, должна быть по крайней мере хоть какая-то возможность...

Она подняла голову и пристально посмотрела на него.

— Кэл, прекрати! Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты мне говорил, что моя религия убивает людей.

— Но мы должны поговорить об этом, Тори. Я не могу молчать. Это разрывает меня на части.

По-видимому, его слова произвели на нее впечатление, выражение досады исчезло с ее лица. Она была готова выслушать его.

Он рассказал ей, как познакомился с Мактаггертом, об убитом ребенке на складе, рядом с которыми нашли четки, статуэтки святых, алтарь из дерева сейба, о своей поездке в морг и о том, что сообщил ему Мактаггерт насчет других умерщвленных детей.

Он рассказал ей, что отказался поверить предположениям Мактаггерта о том, что эти убийства были ритуальными.

И наконец он рассказал ей, как его подозрение начало усиливаться. Он рассказал, что прочел в дневнике Кимбелла записи о том, чем обернулся скептицизм одного человека.

Когда он закончил, Тори минуту покачивала головой.

— Кэл,— сказала она наконец,— я не могу себе представить, что ты действительно в это веришь. Если бы ты рассказал это любому из своих коллег в Колумбийском... они здорово посмеялись бы над тобой.

— Я рассказал об этом Кэт,-— спокойно сказал Кэл,— ей вовсе не было смешно.