Щусев

Немало сил потратил Алексей Викторович, чтобы доказать большевистской власти и высокую культурную ценность Красных Ворот: «Красные ворота представляют особую ценность именно на своем месте на возвышенной площади. Все же если вопрос будет состоять в том, перенести их в другое место или уничтожить, то, разумеется, придется примириться с тем, что они будут установлены в Лермонтовском сквере. С другой стороны, я глубоко убежден, что лучшие московские архитекторы согласились бы безвозмездно принять участие в конкурсе на перепланировку площади с сохранением Красных ворот. Конкурс, несомненно, выявил бы много интересных предложений, которые позволили бы Моссовету оставить Красные ворота… Красные ворота после перепланировки площади ни в коем случае не буду мешать движению», — писал зодчий в «Рабочей Москве».

А когда ему в начале 1930-х годов предложили поработать над проектом Дворца культуры автозавода им. И. В. Сталина, то Щусев, узнав, что очаг пролетарской самодеятельности будет стоять на месте приговоренного к сносу древнего Симонова монастыря, заявил, что такой проект не для него. Кроме того, в Симоновом монастыре имелся большой некрополь, уничтоженный впоследствии местными рабочими на субботниках. Получалось, что посетителям заводского клуба предстояло петь и плясать буквально на костях. Вместо Щусева проект Дворца культуры выполнили конструктивисты братья Веснины. Они по этому поводу не испытывали никаких комплексов.

Этот отказ делает Щусеву честь. Во-первых, он повел себя достойно, прекрасно зная многовековую историю обители, основанной в 1370 году племянником Сергия Радонежского Феодором Симоновским. Щусев очень любил этот московский монастырь, его старинный Успенский собор (история постройки которого ведет отсчет аж с 1405 года) и причудливые башни. Он часто приезжал в Симоново во время работы над проектом Казанского вокзала, рассматривая роскошную монастырскую трапезную, сооруженную самим Осипом Старцевым в стиле московского барокко, послужившую, как мы помним, одной из основных тем архитектуры вокзала. Кроме того, сносить памятник архитектуры, расчищая место для собственного здания, — дело крайне неблагодарное для зодчего. И многоопытный Щусев это хорошо понимал.

Напомним, что в 1934 году в Москве были ликвидированы Центральные реставрационные мастерские, созданные еще в 1918 году по инициативе Игоря Грабаря. Ряд сотрудников были репрессированы. Этот характерный поступок большевистской власти демонстрировал откровенное пренебрежение к необходимости сохранения памятников архитектуры. Лишь Отечественная война вновь заставила обратить внимание на актуальность вопроса реставрации. И вряд ли является совпадением, что возродилась реставрационная деятельность не где-нибудь, а в щусевской Марфо-Мариинской обители, в гостеприимных стенах которой сразу с 1945 года и располагались заново организованные реставрационные мастерские Грабаря. Какая все-таки интересная штука жизнь!

Протестовал Алексей Викторович и против сноса Китайгородской стены в начале 1930-х годов, резко и неосмотрительно высказываясь по этому поводу: «Это возможно только у нас! Я уеду из этой страны. Я отвечаю за это перед историей!» Говорил он это в присутствии многих коллег, предпочитавших отмалчиваться. В 1937 году эти слова ему припомнили.

В 1936 году Щусев пытается не допустить сноса храма Успения Пресвятой Богородицы на Покровке — выдающегося памятника нарышкинского барокко конца XVII века. Он пишет Сталину: «Ломку церкви на Покровке надо приостановить и поручить инженерам — проф. Карльсену и Гладкову вместе со мной организовать ее передвижку от линии улицы по американскому методу. Церковь можно превратить в архив и вместо креста установить звезду. Из истории известно, что даже Наполеон в Москве оценил ее архитектуру как оригинальную и самобытную»[145].

При этом архитектор дает убийственную характеристику советским бюрократам: «Положение ненормальное, в вопросах планировки мало кто разбирается. Пропадает охота искренно и с энтузиазмом работать». Сталин этим мнением пренебрег. Храм разобрали, на его месте долгое время была пивная.

Несмотря на тщетность предпринимаемых усилий, Щусев не устает доказывать значимость сохранения старины, ссылаясь при этом на зарубежный опыт. В книге «Архитектурная организация города» зодчий пишет:

«Памятники старины и искусства особенно важно сохранить на площадях городов. Связь старого исторического наследия с новой жизнью города важна и наглядно подчеркивает архитектуру города. Поэтому исторически сложившиеся города, продолжающие развивать свою архитектуру, выливаются в чрезвычайно интересные ансамбли и комплексы, не противоречащие, но дополняющие друг друга (например, набережные Ленинграда; Рим в его древних и новых частях, уголки Москвы и пр.).