Шебаршин. Воспоминания соратников

Несколько слов о стиле руководства Леонида Владимировича нашей структурой, которую многие называют «фирмой Шебаршина». Он ею руководил очень грамотно, спокойно, создавал дружную, спокойную, здоровую обстановку. Умело подбирал кадры, подчиненным никогда не мешал работать, не отдавал категорических приказов, не читал морали. В общем, был удивительно цельным руководителем с огромным обаянием и широкой душой.

Так было до последнего дня жизни Шебаршина. В результате стечения, совокупности ситуаций состояния здоровья, ослепший на оба глаза, чтобы не стать ни для кого обузой, Леонид Владимирович добровольно, по-офицерски покинул земной мир. Выстрел в висок из «стечкина» и — оборвалась жизнь еще одного патриота, почетного чекиста, гражданина России».

В служебном кабинете мы сидели вместе: наши столы были расположены друг против друга. Но вот не стало Шебаршина, и я начал невольно ловить себя на том, что у меня появилась тоска от пустоты пространства, от того, что рядом нет человека, к которому так привык, с которым можно было поспорить и поговорить о чем-то сокровенном, вспомнить прошлое и обсудить будущее. Когда уходят такие люди из жизни, то в коллективах, вообще в пространстве, образуются большие дыры, которые заполнить бывает очень трудно. Память о таких людях, как Шебаршин, хранится долго.

Виталий Прилуков,

генерал-лейтенант госбезопасности

Три неистребимых вещи

Три вещи неистребимы, их опасаться надлежит:

1) мужская глупость;

2) женская болтливость;

3) детская непосредственность.

Первая неистребимая вещь

В резидентуре важен и нужен каждый боец. Имеется, однако, такая должность, на которую, по моему глубокому убеждению, людей подбирать надо особенных, самую элиту — серьезных, порядочных, тактичных. И главное, умных. Для посольства такой офицер безопасности — счастье, для резидентуры — надежный, опытный вратарь и ударный резерв. Такие люди и после отъезда вклад в копилку резидентуры вносят: остается доброе отношение к нам их контактов, действуют подработанные ими и переданные оперработникам объекты, в колонии сохраняется заложенная такими офицерами безопасности здоровая атмосфера. Иными словами, долго еще стоит и глаз радует добротная постройка, сколоченная надежными руками умных мужиков.

Но случается и наоборот. Это если офицер безопасности банально и неизлечимо глуп.

Офицерил у нас в резидентуре мужик один, Гавриил Александрович. Так всем одного только хотелось: кадровика того увидеть, который к нам его направил. Ну что ни решение — хоть стой, хоть падай.

Заходим как-то с резидентом в библиотеку посольства, а там — вакханалия: три коменданта книги, брошюры и журналы рвут, в газеты заворачивают, шнуром перевязывают.

— Что это у вас, кружок «юный друг инквизитора»?

— Да вот, списанную литературу закапывать собираемся, яму на хоздворе вырыли уже…

— Зачем?

— Так Гавриил Александрович распорядился…

Выходим. Я говорю:

— Чего проще: отдать Амину, он и вывезет, и на рынке толкнет, пакеты для орехов и чеснока клеить…

— О чем вы? — убито говорит резидент. — Уже вся колония, небось, похохатывает, думает, будто я, идиот, ему такое указание дал…

В другой раз прибегает в консульский отдел испуганный и грязный водитель из местных:

— Сааб, сааб! Бегом, полис истейшен, давай!

Прилетаем в участок, а там — трое наших в кутузке: завклубом и два коменданта. Около дороги из города в аэропорт гору кинопленки запалили, дым, вонищу развели — полгорода продохнуть не может. Ну, потолковали с полицией, виски, сигареты всучили — вытащили своих. Едем назад, спрашиваю:

— Идея чья?

— Так Гавриил Александрович распорядился списанные фильмы сжечь. «Вот, говорит, у перекрестка, в самый раз место, деревьев нет»… Только дым пошел — полиция набежала, хорошо Халим сбежать успел…

То, что Халим — проныра, это хорошо. То, что полиция «бакшиш» любит — еще лучше, иначе и морду набить могли, и дипломатический скандал устроить. Одно плохо — офицер безопасности, видимо, все-таки дурак.

— …Ну, в вашем-то возрасте, Гавриил Александрович, такие глупости совершать — это же просто неприлично! — в отчаянии кричит полковнику КГБ молодой «отешник». — В кои веки раз выпал вам шанс перед Центром работу своей банды показать — и ведь одно только требовалось: ничего не делать!

Молчит, как всегда молчит Гавриил Александрович, усы только топорщит и глаза с татарским разрезом прищуривает.

Выясняется: нашли коменданты взрывпакет на газоне в посольстве, вызвали нашего сотрудника по линии «ОТ», толкового работника, между прочим, и талантливого инженера. Торопился, спешил парень, телеграмму уже в мозгу прокручивал: «Принятыми мерами… обезврежен… с соблюдением требований…».

Спешил, да не успел. Расставил тем временем Гавриил Александрович бойцов своих за пальмами, дал команду — и закидали, забили камнями несчастный взрывпакет гвардейцы-пограничники…

— Ну лучше бы вообще не знали вы о нем! — сокрушается инженер.

Что поделаешь? Не приходилось слышать, чтобы за глупость наказывали или отзывали, нет такой формулировки…