Шедевр

Эйдан позвонил Жаклин и передал мне ее слова о том, что при такой высокой цене Сотби должен сначала проверить покупку, а потом уже заняться обсуждением деталей. Точный ответ мы получим к утру.

— Поэтому тебе не о чем волноваться. Ты можешь расслабиться и наслаждаться вечеринкой, — ободряюще сказал Эйдан, перед тем как исчезнуть с трубкой в своем кабинете на ближайшие полчаса.

Я почувствовала себя брошенной, но вскоре всеобщее веселье подняло мне настроение. Сначала я уединилась с Петрой, которая помогла мне переодеться. Я сняла парик, расчесала волосы, уложила их при помощи геля и надела смелое маленькое черное платье, сшитое, разумеется, Петрой специально для этого вечера. Контраст был ошеломляющим. Как ни грустно, но надо признать, что эпоха Мари осталась в прошлом. Ассистентка Петры аккуратно сложила костюм мадам де Сенонн, и мы отправились на вечеринку, где веселились до упаду. Это была моя последняя ночь на свободе — по крайней мере, на ближайшую неделю. Завтра я должна буду поехать к своему владельцу и провести с ним семь дней, кем бы он или она ни оказался.

33

— Таким образом, художница Эстер Гласс теперь стоит тридцать пять миллионов фунтов в год. Заслуживает ли этот живой шедевр цены, которую сегодня дают за картины Пикассо? Все мы, затаив дыхание, будем ждать ответа. А теперь — о погоде на завтра.

Телевизор разбудил меня. Я посмотрела на экран и увидела себя с Эйданом, выходящими из здания, в котором проходил аукцион. Казалось, прошла целая вечность между возвращением в наше убежище в Сохо и этим серым воскресным утром.

— Мне это нравится: живой шедевр, Пикассо, — сказала я, когда Эйдан выключил телевизор. Он голый стоял у кровати и держал две чашки.

— Ты отправляешься в Манхэттен, — категорично заявил Эйдан.

Какое-то время я переваривала услышанное, а затем у меня упало сердце:

— И кто меня купил?

Он сел на постель и протянул мне кофе.

— Его зовут Бен Джемисон.

— Это твой человек?

— Разумеется, — с некоторым самодовольством ответил Эйдан.

— Продолжай.

— Обычно он сотрудничает с Грегом Вейцем, но Джемисон не захотел присутствовать на аукционе. Он предпочитает торговаться по телефону.

— Почему он предложил такую высокую цену?

— Он должен был получить тебя во что бы то ни стало.

— Он законченный псих, — ответила я, чувствуя, что слегка нервничаю.

— Нет, Эст. Он просто знает, чего хочет, — Эйдан наклонился и поцеловал меня в лоб. — Он, скорее всего, решил, что ты стоишь таких денег.

Я не могла не ужаснуться заплаченной за меня сумме. Такие большие деньги наложат отпечаток на мою дальнейшую карьеру художницы. Я смогу позволить себе более смелые эксперименты или же на время прекратить работу; у меня появится свобода делать все, что я пожелаю. Я могу положить деньги в банк для будущего ребенка или детей. У меня теперь больше денег, чем я могла когда-либо себе представить. На самом деле за последние несколько месяцев мысли о деньгах почти никогда не всплывали в моем сознании. Я была слишком занята проектом и борьбой с Кенни Харпером, чтобы о них думать. Сейчас я поняла, что отданные Кенни двадцать пять тысяч фунтов — жалкая мелочь по сравнению с суммой, потраченной на меня.

— Итак, — потребовала я, — расскажи мне все, что тебе известно о покупателе.

Эйдан лег на подушки.

— Ну, они большие друзья с Грегом Вейцем. Я не могу сказать о нем ничего плохого. Он опытный коллекционер, увлекается современной американской культурой, а также послевоенным искусством — Полок^[15], Раушенберг^[16]. Ходят слухи, что он недавно приобрел картину Уорхола^[17], но точнее ничего узнать не удалось.

— Зачем он купил меня?

— Может, ему захотелось стать владельцем кого-то знаменитого и красивого.

— Чепуха.

Эйдан нахмурился.

— Я думаю, он хотел пополнить свою коллекцию, украсив ее британским искусством.

— Может, он чуть-чуть опоздал?

— Почему ты так говоришь?

— Не осталось ни одной приличной дичи, не так ли?

Эйдан начал ласкать мою шею.

— Бен Джемисон не охотник, Эстер. Он один из богатейших агентов с Уолл-стрит. Его интересует качество.

Я испытала разочарование.

— В чем дело? — спросил Эйдан. — Для тебя это удачный вариант. Он хороший парень.

— Верю, но это так предсказуемо, — то, что меня купил американец.

Эйдан недоверчиво покачал головой.

— В Европе существует не так уж много коллекционеров, которые могли бы позволить себе купить тебя.

— Я знаю, но все-таки это мог оказаться мрачный азиат, европейский коллекционер или даже женщина.

— Но у рынка произведений искусства свои законы.

— Некоторые работы исчезают в неизвестном направлении, — ответила я, ныряя под одеяло.

Эйдан скользнул вслед за мной.

— Нечасто и не за такие деньги.