Шедевр

— Поздравляю вас с действительно сенсационной идеей! Вы будете самой ценной вещью за все последние годы! — воскликнула она, пристально глядя на меня ореховыми глазами. — Мы не можем назначить вам самую высокую цену, но зато ваше имя целый год не будет сходить с обложек.

Я испытывала к Жаклин подсознательную неприязнь, но понимала, что могу не волноваться за свой проект благодаря ее профессионализму. Она относилась к работе очень ответственно.

— Скажите, — продолжала Жаклин, переходя к нужной ей теме, — что лежит в основе вашей идеи? Мне хотелось бы знать все подробности, чтобы мы могли наиболее выгодным образом организовать вашу продажу.

Я понимала, что должна понравиться Жаклин, если хочу, чтобы она все устроила лучшим образом. Она наклонилась вперед, положив свои изящные локотки на стол, уперлась подбородком в маленькие утонченные руки; и я начала объяснение. Я рассказала о семи образах, представлении, сути продажи. Она сосредоточила на мне сто процентов своего внимания.

— Это восхитительная мысль, — уверенно сказала Жаклин, когда я завершила описание. — Не могу дождаться дня, когда вас будут продавать: это станет сенсацией в Лондоне и Нью-Йорке.

У меня создалось впечатление, что, если бы это зависело от нее, результат таким бы и был.

— А кто потенциальные покупатели? — осторожно прервал ее Эйдан. Наши стулья стояли рядом, напротив кресла Жаклин; обтянутый кожей стол отделял клиентов от менеджера. Я чувствовала со стороны Эйдана возрастающее давление на свое бедро. Вообще он казался довольным ходом беседы. Пока говорила я, Жаклин неотрывно смотрела на меня. Но после вопроса Эйдана она на десятую долю секунды — не больше — перевела взгляд на него. Одновременно я ощутила, что давление на мою ногу ослабевает.

Эйдан развернул лист бумаги и, прижимая пальцами, разложил его на столе в качестве предварительного варианта.

— У меня пока что есть три или четыре заинтересованных лица, — сказал он непривычно мягким голосом.

Я наблюдала, посмотрит ли Жаклин на его руки, прежде чем не спеша прочитать список.

— Хорошее начало, — наконец сказала она, кивая, потом бесстрастно посмотрела на меня. Мы вернулись к обсуждению финансовой стороны вопроса.

— Кажется, британцы переживают вторую волну международного интереса. Но, Эстер, с какой суммы мы начнем в случае с вами?

Я выдержала ее взгляд, но ничего не ответила.

— Мы не можем себе позволить продать ее менее чем за двести тысяч, — заметил Эйдан; давление на мое бедро усилилось.

Жаклин бросила на него недовольный взгляд.

— Я скорее думала об отправной цене в сто пятьдесят тысяч.

— Уверен, что немцы выложат не менее двухсот с половиной, — решительно заявил Эйдан.

Мне хотелось напомнить им, что мы еще не на аукционе, но годами выработанная привычка подсказывала, что надо молчать: Эйдан всегда умел договориться о цене. Жаклин снова кивнула, на этот раз охотнее. Разговор о деньгах, очевидно, ее тоже воодушевлял. В этом они с Эйданом были схожи. Мне вдруг показалось странным отсутствие на ее столе личных вещей, не было даже семейной фотографии.

— Давайте пока не будем называть более конкретных цифр, — мягко ответила она, и ее улыбка стала широкой, а глаза заблестели. — Посмотрим, как будет расти интерес с приближением аукциона.

— Кто еще, по вашему мнению, Жаклин, может вызвать такой же интерес? — спросил Эйдан, намереваясь перейти к более важному вопросу.

Пробежав список со знаменитыми именами, Жаклин начала приподниматься с места, понимающе улыбаясь и одобрительно махнув рукой. Переговоры подходили к концу. Пожимая ей руку, я почувствовала частые удары сердца. Разве можно пытаться противостоять Лукиану и Фрейду с одной стороны и Фрэнсису Бэкону[7] — с другой? Впервые после того, как идея пришла мне в голову, я задалась вопросом, не является ли серия «Обладание» огромной ошибкой. Может, я поступаю опрометчиво из-за страха, вызванного Кенни? Может, лучше просто заплатить ему и не бросаться с головой в этот безумный проект? Но сейчас уже слишком поздно для сожалений. Мы улыбались друг другу, но в глубине души мне было страшно. В комнате царило оживление, которое, казалось, не имеет никакого отношения к искусству, а вызвано предвкушением денег, большого количества денег. Замечательный, наверное, повод для оживления, но меня волновало одно важное обстоятельство: на этот раз объектом продажи была я сама.

10

— Эйдан говорит, что надо поехать, — сказала Кэти.

Я прямо взвыла в трубку:

— А нельзя ли отменить? Мне нужно съездить в Клэфем на деловую встречу. Это очень важно.

— Продолжай работать. Я еще позвоню, — ответила она и повесила трубку.

К моему разочарованию, когда я позвонила, Эйдан был занят. Я должна была устроить повтор «Обнаженной в росписи» для универмага «Селфидж». Представление должно было состояться в четверг. После того как я расстанусь с деньгами, мне совсем не захочется в чем-либо участвовать. К тому же времени оставалось все меньше.

— Ты в долгу перед Селиной, — сухо сказал Эйдан, когда, наконец, подошел к телефону, — и это хорошая реклама перед аукционом.