Шедевр

— Вам понравилось представление? — спросила я. Алкоголь развязал мне язык. Мне хотелось знать, как он меня воспринял. Я сознавала, что не произвела сокрушительного эффекта на публику. Честно говоря, я надеялась, что мне окажут более теплый прием.

— Ну, это было… — Бен помедлил, — в общем, интересно.

— Это только один из аспектов проекта, — с беспокойством сказала я неожиданно для себя.

— Понимаю. — Его ответ был сдержанным и любезным. — У меня такое впечатление, что мы смотрим лишь части пьесы и поймем весь спектакль после его окончания.

Бен был прав, и я с облегчением подумала, что он все-таки понял главное. Я не хотела, чтобы он разочаровался или неправильно истолковал проект.

— Завтра меня целый день не будет, — продолжал он, — но мы встретимся вечером. Уверен, что викарий церкви Святого Марка позволит тебе продемонстрировать следующую серию во время вечерней службы во вторник. Перед тобой будут выступать двое поэтов.

— Во сколько?

Я услышала, как Бен переворачивает страницу. Наверное, сверяется с расписанием. Он сейчас в офисе, значит, трансляция ведется на его компьютер.

— Я попрошу Джо сопровождать тебя. Он знает все детали. Представление назначено на восемь.

Я сразу же обрела интерес к разговору. Эйдан хорошо поработал: мой владелец правильно понял требования, изложенные в контракте. Мысль о том, чтобы представлять Деву Марию в церкви, казалась небывалой и несколько провокационной.

— Звучит заманчиво.

— Ладно, Эстер, я могу еще что-нибудь для тебя сделать, перед тем как уйду?

Я немного подумала.

— Можно мне посетить завтра пару выставок?

— Вперед. Может, обнаружишь что-то интересное на Выставке современного искусства в Уитни. Расскажешь потом о впечатлениях.

Мое настроение улучшилось. Бен сказал, что машина будет ждать меня с десяти утра. В глубине души я хотела поехать одна, но знала, что не смогу чувствовать себя в полной безопасности. Бен попрощался и повесил трубку. Я ощутила новый прилив сил. Сначала я расстроилась из-за того, что вернулась в студию так рано и одна, но теперь мой ум сосредоточился на следующем выступлении. В поздних разговорах по телефону есть что-то эротичное, особенно с виртуальным незнакомцем. Я уже собиралась вернуться в душ и начать раздеваться, и вдруг меня осенило.

Завтрашнее представление — о непорочности. Я должна очиститься, прежде чем входить в образ. Я задумалась, выключил ли Бен камеры и ушел из офиса или же он решил понаблюдать за мной еще минуту, прежде чем надеть пиджак и поехать домой. Я вернулась в комнату, стала в центре и дождалась, когда красные и зеленые неоновые огни начнут мигать, затем медленно, но уверенно подняла футболку и сняла ее через голову. Потом по одному стянула гольфы. После этого — черный лифчик и стринги, которые надевала под костюм Изабеллы. Раздевшись, я постояла некоторое время, пока красно-зеленые огни освещали мое тело, потом, не спеша, сняла парик и бросила его на пол. Мои волосы были зачесаны назад, голова в темноте походила на голову скульптуры, кожа казалась белой как алебастр. Я постояла так с минуту, затем медленно описала круг, как прошлым вечером, когда изображала Кристину. После чего отправилась в душ и закрыла дверь. Теперь Бен точно знает, во что вложил свои деньги, подумала я.

36

Бен сказал, чтобы я поделилась своими впечатлениями. Шагая по Уитни, я поняла, что ищу чего-то, но не нахожу. Это искусство было непохоже на то, что я видела в Лондоне — оно было перегружено смыслом, но в нем не чувствовалось остроумия. Американцев нужно как-то расшевелить, отстраненно думала я. Общая тема называлась «Путешествия». Может, основное различие между современными американцами и британцами заключается в пространстве, которое они занимают? Границы нашего крохотного островка заставляют художников выходить за пределы если не страны, то сознания, тогда как в Северной Америке присутствует ощущение, что вы всегда можете собраться и переехать творить в другое место. Ведь, размышляла я, если переезжать каждый год из штата в штат или возвращаться в те, где уже побывал, не выезжая из страны, можно более пятидесяти раз начинать творческую карьеру заново. Возможно, именно это является причиной ограниченности их искусства.

В Великобритании выбор невелик. А у меня, например, его и вовсе нет: только Лондон. Я отказалась от сельской местности как от неподходящего для жизни места, сразу после того, как оттуда уехала, и никогда не испытывала желания вернуться. Я ощущала, что хочу и обязана жить в столице. Мне очень понравились мои путешествия в Париж, Венецию и Вену. Каждый раз, когда у меня в кармане лежит билет на самолет в какую-нибудь другую страну, у меня возникает чувство, словно меня временно выпускают из тюрьмы. Грохот турбинных двигателей означает для меня возможность выбраться за пределы самой себя, служит сильнодействующим наркотиком. Я ощущаю себя свободной от ежедневных забот, которые остались на английской земле. Может, в США кажется, что ты можешь путешествовать, никуда не уезжая?