Шедевр (СИ)

Что за странный способ брать интервью? Впрочем, ладно. Если уж человеку так интересно, почему бы не поговорить? Я ставлю подушку вертикально, прислонив ее к той спинке кровати, где располагаются ноги, после чего откидываюсь на нее, сконцентрировав взгляд на висящей картине.

– Индивидуальность, – какой вопрос, такой и ответ. А раз уж спрашивает о таком, то должен понимать, что именно я имею в виду. – Я ненавижу все обычное. И меня может вдохновить на творчество любой намек на индивидуальность. А те, о ком я писала – это далеко не намек.

По ту сторону динамика раздается хмыканье, идентифицировать которое я не могу.

– Что я такого сказала? – уточняю я.

– Нет-нет, – отзывается голос. – Просто приятно слышать столь высокую оценку. Не расскажешь, в таком случае, что привлекло тебя в деле, которое ты изучала последним?

Ну надо же, как все обернулось! И почему мне так везет, хотелось бы мне знать? Судьба, видимо, благоволит психам вроде меня. А как иначе объяснить, что мы встретились при таких странных обстоятельствах?

Последнее дело, которое изучала, значит. Таинственные исчезновения молодых людей. Полиция объединила их в одно большое дело. Сама не знаю, почему оно меня заинтересовало. Возможно, из-за фотографий пропавших. Даже на сухих черно-белых снимках они выглядели необыкновенно живо. Все, без исключения. Очень красивые и яркие люди. Такие всегда оказываются в центре внимания, притягивая остальных своей духовной энергией.

– Жертвы, – медленно отвечаю я, тщательно подбирая слова. – Их выбор. Он был не случайным. Внешность была первым, что бросилось в глаза.

– Все верно, – невозмутимо произносит он. – А почему, как ты думаешь, выбрали именно их?

Нет, какого черта, а? Стоило тащить меня сюда, чтобы устроить этот допрос, когда все можно было узнать и по телефону? Хотя я терпеть не могу эти звонилки. Ну да ладно, плевать. В конце концов, если все обернется, как я думаю, а я почти уверена, что так оно и будет, то из всего этого получится шикарная книга.

– Возможно, они напоминают похитителю кого-то, кого он потерял, – высказываю предположение я. Честно говоря, я еще не успела уйти в это дело с головой и выдвинуть хоть одну теорию, поэтому предпочитаю начать с самого очевидного и простого. – Или же его самого.

– Неплохо, – динамик доносит до меня негромкий ответ. – А хочешь знать, что с ними произошло на самом деле?

Первая мысль, пронесшаяся в голове, на все голоса вопит, что звучит это интересно и интригующе. Эх, инстинкт самосохранения… Ау! Где же ты?

– И где подвох? – я перевожу взгляд с картины на камеру и смотрю прямо в объектив.

– Никакого подвоха, – кажется, мой незримый собеседник от души развлекается. – Можешь осматривать мой дом, сколько твоей душе угодно. Полюбуешься на мою коллекцию и сама сделаешь выводы.

– Не пойми меня неправильно. – Разговор катится куда-то не туда. Не так я себе представляла его продолжение. Тем не менее, мысль, что все это может быть интересным, по-прежнему доминирует над остальными. А мысль, что я сейчас неизвестно где в лапах неизвестно кого, только придает обстановке пикантности. – То, что я описывала всех этих людей, вовсе не означает, что я на их стороне. Они дарили мне вдохновение, вот и все. А потом некоторые не без моей помощи теряли свободу, а порой и жизнь.

– Какие холодные и безжалостные слова, – мне кажется, или в его голосе мелькнули нотки уважения. – Именно таким и должен быть настоящий творец. – А чуть помедлив, он добавляет: – Но все же не будем забегать вперед. Предлагаю сыграть в игру.

Я только криво усмехаюсь. Значит, любим поиграть со своей жертвой, да? Боюсь даже представить, что за правила у этой игры. Впрочем, нет, вру. Не боюсь. Ни капли. Даже если эта игра приведет меня к смерти, не страшно. Жаль, конечно, если это случится до того, как я напишу книгу. Очень жаль. Но даже если и так, то, учитывая, сколько книг уже вышло из-под моего пера, хоть не будет стыдно за прожитые годы.

– И каковы же условия?

Да-да-да, я с детства люблю играть и очень не люблю проигрывать, так что почему бы не принять вызов? Хотя, если смотреть на вещи трезво, как будто у меня есть выбор?

– Все просто, – говорит он, словно ни капли и не сомневался в моем ответе. – Я утверждаю, что придет момент, когда ты по доброй воле захочешь стать частью моей коллекции. – Я изумленно вскидываю брови, не ожидав такого поворота. Нет, я, конечно, тоже с заскоком, но не до такой же степени! – И если этого не произойдет, ты выиграешь. Весь мой дом открыт для тебя. Можешь идти в любое место, куда сможешь попасть.

– А что, интересно, ты будешь делать, если я откажусь покидать эту комнату и просто останусь сидеть на этой кровати? – я складываю руки на груди и стараюсь придать своему лицу максимально безразличное выражение.

– Я бы с удовольствием посмотрел, как ты будешь выполнять это условие через три-четыре дня голодовки.

Да, против такого аргумента так просто не попрешь. Действительно, умирать от голода или обезвоживания не входит в мои планы. Ну, по крайней мере, пока что.