Читаем Шедевры европейских художников полностью

Шедевры европейских художников

1869. Лувр, Париж

Для картины позировала молодая женщина, жившая по соседству, Берта Гольдшмидт. Она облачена в платье итальянки и жилет художника и изображена в позе, близкой леонардовской «Джоконде». Хотя имя модели известно, эта работа – не классический портрет, а скорее натурная штудия.

Художник виртуозно соединят мягкий свет и прозрачные тени множеством различных по светосиле оттенков одного и того же цвета, придающих его живописи особую трепетность. Этот прием, используемый обычно в пейзажах, но неожиданный в портретной живописи, усиливает поэтичность, музыкальную настроенность образа.

«Вся картина излучает духовную красоту, отражая изящество души, прекрасной и тонкой именно потому, что она естественна и цветет подобно цветку или ветке дерева» (Л. Вентури).

Воз сена

1865–1870. Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва

Картина создана в период высшего расцвета творчества художника. Тончайшие цветовые нюансы передают изменчивую жизнь природы: влажную атмосферу, напоенные влагой землю и воздух, быстро движущиеся облака, трепещущие на ветру деревья.

Живопись Коро – это прежде всего искусство валёров: нюансов и оттенков в пределах одного цвета. Художник избегает ярких и резких тонов, предпочитая изысканную цветовую гамму серебристо-серых или золотисто-коричневых тонов. Главным средством, дающим произведению жизнь, художник считал свет – тончайший рассеянный свет пасмурных дней, который царит в его пейзажах зрелого и позднего периода.

Джеймс Уистлер (1834–1903)

Симфония в белом № 1: девушка в белом

1862. Национальная галерея искусства, Вашингтон

Джеймс Уистлер создал портрет своей возлюбленной Джоанны. Один из ключевых предшественников импрессионизма и символизма, Уистлер полагал, что ключом к живописному эффекту полотна является его цветовая тональность, а главная задача художника – запечатлеть первое поэтическое или музыкальное впечатление от предмета, будь то пейзаж или человеческая фигура.

Разделяя бодлеровское учение о синестезии, когда при воздействии на один из органов чувств наряду со специфическими для него ощущениями возникают и ощущения, соответствующие другому органу чувств, Уистлер по аналогии с музыкой называл свои портреты «симфониями», «импровизациями», «ноктюрнами».

Эдуар Мане (1832–1883)

Флейтист

1866. Музей д’Орсе, Париж

Для картины позировал музыкант из оркестра Национальной гвардии. Считается, что лицо юноши воспроизводит портретные черты сына художника, Леона.

Здесь Мане использует стилистику японских гравюр, ставших образцом для подражания в среде передовых французских художников этого времени. Однако в необычно плоском фоне работы, на котором четким силуэтом выделяется фигура музыканта, а также в отсутствии второстепенных деталей критика усмотрела лишь недостаток мастерства: «В этой работе нет ни объема, ни воздуха, ни перспективы. Бедный мальчик смотрится бубновым валетом, пришпиленным к воображаемой стене», – писали в одной из газет; по тем же причинам жюри Салона 1866 года отвергло картину.

Завтрак на траве

1863. Музей д’Орсе, Париж

Картина вызвала скандал на Салоне Отверженных 1863 года. Возмущение публики и критиков вызвали как трактовка сюжета – изображение обнаженной женщины рядом с одетыми в современное платье мужчинами, так и живописная манера – Мане нарушил каноны академической живописи, которые предписывали изображать обнаженную натуру в мягкой «энгровской» манере. Кроме того, резкий «фотографический» свет устраняет полутона, художник не пытается скрыть мазки кисти, поэтому картина в некоторых местах выглядит неоконченной. Публика была шокирована и тем, как обнаженная женщина бесстыдно смотрит на зрителя, а также узнаваемостью персонажей: Мане изобразил натурщицу Викторину Мёран, своего брата Эжена и будущего шурина Фердинанда.

Олимпия

1863. Музей д’Орсе, Париж

«Олимпия» была создана под воздействием «Венеры Урбинской» Тициана и «Махи обнаженной» Гойи. Классическую схему картин своих предшественников он осовременивает, изображая конкретную женщину со всей характерностью ее несовершенного облика. На Салоне 1865 года работа подверглась еще более жесткой критике, чем «Завтрак». Даже само ее название казалось шокирующим, этим именем часто называли куртизанок в литературе этого времени.