Шеф

– Я ничего не знаю про мир иной, но реальный мир врагами заполнен, хоть отбавляй, – с неглупой улыбкой подчеркнул следователь, – и некоторые из них довольно изобретательны. Их деятельность порой легко спутать с мистикой, и поэтому ФСБ старательно изучает разного рода загадочные явления. Иногда таким образом расследуются дела, ошибочно причисленные прокуратурой к паранормальным. Но с твоим делом сложилась обратная ситуация. Ознакомившись с нашими материалами по нему, эксперты из ФСБ порекомендовали его закрыть.

– А без них вы расследовали бы его до седьмого пота? – съязвил Олег. – Или до седьмой пачки денег из кошелька Оксаны?

– А вот это ты зря.

Олег и сам понимал, что зря, хоть от его реплики взгляд хозяина кабинета не перестал быть доброжелательным. Оборвав ещё один телефонный звонок и взяв сигарету, следователь спросил:

– Ты не задаёшься вопросом, зачем я трачу на тебя время, рассказывая тебе о секретных сферах деятельности спецслужб?

– Нет, не задаюсь. Я думал, что вы не время на меня тратите, а меня – на время.

– Ты ошибаешься, у меня полно срочных дел. Но я…

Звонок повторился.

– Перезвони минут через десять, – распорядился следователь, сняв трубку. Вновь положив её, он заговорил с Олегом ещё более тепло: – Видишь ли, мой друг, я не первый день здесь сижу и даже не первый год, а семнадцатый. Это, как говорится, раз. Правоохранительные структуры обязаны не только расследовать, но и предотвращать преступления. Это два. Оксана тебя весьма сильно любит, и у неё много денег, а у тебя – долгов. Это три. Если после свадьбы с тобой она вдруг повиснет на том же самом суку – все дружно припишут её смерть чёрту, тут я не спорю. Но это дело возьмёт себе контрразведка, а вот её навести на ложную версию очень трудно. Это – четыре.

– Браво, Оксанка! – искренне восхитился Олег. – Так засрать мозги следователю по особо важным делам с шестнадцатилетним опытом не сумел бы даже эксперт по авангардизму!

Работник прокуратуры продолжил доброжелательно улыбаться. Потом он взял зажигалку и закурил.

– Я нужен Оксане как геморрой, а она нужна мне как импотенция, – уточнил Олег. У следователя на это не было возражений. Но он сказал, помолчав:

– Я тут пообщался с тремя твоими знакомыми из «Короны». Каждый из них с восторгом и наслаждением рассказал мне о том, как ты трахал жён двух других.

– И что?

– Я симпатизирую таким людям, как ты, Олег. Это – пять.

– Большое спасибо. А можно я позвоню?

– Звони. Городской телефон – вот этот.

Олег снял трубку, нажал одиннадцать кнопочек и, дождавшись ответа, заговорил:

– Равшан, это я. Привет. На свободе. Хотел бы встретиться. Хорошо. Во сколько? Успею. Договорились.

– Равшан Хамракулов? – полюбопытствовал следователь, когда Олег встал свободным человеком со стула, на который сел узником, и взял пропуск.

– Он самый.

– Ты хорошо его знаешь?

– Нет, недостаточно хорошо, чтобы вы меня могли попросить о чём-то, и недостаточно плохо, чтобы вы могли меня о чём-то предостеречь.

– А Ингу Лопухину ты знаешь?

– Ингу я знаю, причём с такой стороны, с которой её никто до меня не знал. Ещё подробнее надо?

– Даже здесь ты не можешь не пускать пыль в глаза, – улыбнулся следователь.

– Я делал бы это даже на эшафоте.

Следователь кивнул и протянул руку. Олег, волнуясь, пожал её. Он всегда волновался, когда прощался с кем-то навеки. Неважно, с кем. Но, выйдя из кабинета, он ощутил подъём настроения, и ничто уже не могло испортить его – ни длинные, мрачные коридоры, по которым шныряли люди в погонах, ни толстомордый дежурный на проходной, изучавший пропуск почти минуту, ни дождь на улице. Свежий ветер качнул Олега, как стакан водки, капли дождя скользнули по его впалым щекам, как пальцы любимой женщины. Лица большей части прохожих, шагающих под зонтами, были сосредоточены и угрюмы. А он, Олег, улыбался. Никогда прежде он, ценивший свободу больше всего на свете, не ощущал её так реально и не сливался с нею в таком экстазе. Машины еле ползли по Новослободской. Олег шагал вровень с ними, опережая всех остальных пешеходов, старательно обходивших лужи. Взглянув на уличные часы, он заторопился ещё сильнее. Они показывали двенадцать пятьдесят пять. До встречи на Киевской оставалось чуть более двух часов, и надо было ещё успеть заскочить домой. Расталкивая медлительных пассажиров, Олег бегом спустился в метро, ровно через сорок минут вышел из него на станции «Профсоюзная» и ещё через пять минут ворвался в свою квартиру.