Читаем Шеф Гестапо Генрих Мюллер (Дневники) полностью

Мне показалось, что эту свинью хватит сердечный приступ, но в конце концов он понял, что придется уступить, и пообещал никогда не распахивать свою пьяную пасть насчет меня. Я заставил его раскрыть мне имена тех, кому он болтал насчет меня, и он назвал три фамилии. Одного Арно столкнул в бойлерный котел в [моем] поместье, а второго Арно навестит вместе с третьим... У Арно будет прекрасная возможность отработать свое немалое жалованье. Прежде чем он пошлет последнего из списка к праотцам, он выяснит, кому тот мог проболтаться еще. Надеюсь, он окажется не сплетником и никому обо мне не рассказывал, потому что не могу ведь я ещё сильнее проредить ряды высокопоставленных чиновников?

Я с неохотой уступил попыткам Зайки обучить меня верховой езде. Мне придется взгромоздиться на лошадь, просто чтобы доставить ей удовольствие.

Около полуночи Арно вернулся с выполнения задачи с приятными известиями, что академик покончил с собой этим вечером. Я спросил Арно, в приличном ли виде тело и не придется ли запаивать гроб на похоронах. Арно сказал, что умерший оставил рукописное послание и повесился в своей квартире. Арно оставил записку, пришпиленную к брюкам умершего, и запер за собой дверь. По словам Арно, тот обделался, но на это вряд ли обратят внимание. Арно включил в помещении обогреватель перед выходом, так что к моменту обнаружения труп будет пахнуть похлеще сыра бри. Этот тип живет не в Вашингтоне, так что известие о его кончине может даже не попасть в местные газеты. Завтра утром Арно будет беседовать с последним человеком.

Я вырежу сообщения о смерти из "Геральд", если они там появятся, и положу на стол к Визнеру. Но он может и не появиться на работе на этой неделе. Когда мы расставались, ему было не очень хорошо, и я даже посоветовал ему передохнуть несколько дней. Ведь лучше несколько дней, чем навсегда, верно?

5 октября

Еще две интересные вещи. Во-первых, я наконец взобрался на лошадь. Пришлось натянуть ездовые бриджи и ботинки со шпорами. Левая нога в левом стремени, прыжок на спину лошади, правую ногу в правое стремя. Мне объяснили, что ногу в стремя надо ставить костяшкой большого пальца - если поставить её глубже и лошадь взбрыкнет, она потащит меня и убьет!

Такие вещи сразу усваиваешь правильно, ей-богу.

На следующей неделе буду учиться падать с лошади. [...]

Арно навестил последнего из проинформированных... У того случился сердечный приступ. Думаю, впрыснуть препарат намного проще, чем ломать человеку шею или топить его в ванне. Но Арно ещё молод, горяч и любит физические напряжения. Я старше и опытнее, и я предложил ему сделать инъекцию. Все получилось, но Арно был слегка расстроен - не получил ожидаемого удовольствия от акции.

Ну что ж, если он женится на сестре Хайни, может, станет не таким ретивым на службе.

11 октября

Научился правильно падать с лошади (наклоняешься вперед, обхватываешь её за шею, соскальзываешь набок и отпускаешь!). Моя задница и ноги так болят, что я просидел час в горячей ванне.

Визнер снова появился на работе, но выглядит очень подавленным. Подойдя ко мне, он протянул два газетных сообщения о смертях и выглядел при этом совершенно больным. Я посоветовал ему помнить о вещах прошедшего времени, но он явно не читал Пруста [Марсель Пруст (1871-1922) - знаменитый французский писатель начала ХХ века, автор романа-эпопеи "В поисках утраченного времени", в котором применен метод скрупулезного ретроспективного анализа жизни человека в обществе] и не оценил моей шутки. Однако в целом намек он понял и в последние дни ведет себя на работе очень скромно и спокойно.

Итак, мы заполучили этого жуткого Уолтера Смита в начальники ЦРУ. Он профессиональный засранец. Он имел со мной приятную беседу, во всяком случае, так это, вероятно, называется у этого злобного и ожесточенного идиота. У меня с ним особых проблем не будет, но он пытается разводить в ЦРУ такой же детский сад, как в армейском учебном лагере, и он никому здесь не нравится. Я повесил на самом видном месте в учреждении листок с описанием того, как он наложил себе в штаны на Сицилии. Он провел весь день, проверяя все пишущие машинки, чтобы найти своего врага. Потом наконец зашел ко мне в кабинет и попросил заняться этими розысками. Хорошенькое дело - я буду искать себя самого!

Смит был гостем у меня на свадьбе. Я имел с ним приятную беседу, сказал, что Визнер страдает от серьезных психических нарушений, вызванных перенапряжением на работе. "Еще чего! Этот раздолбай работает далеко не так уж здорово!" - вот такой остроумный и продуманный ответ я получил от Смита. Без комментариев.

14 октября

Вчера получил интересную записку из офиса Гувера. Эрл Уоррен (Warren), губернатор Калифорнии, подписал закон, по которому саботажники подлежат уголовному наказанию. Странный это штат, Калифорния. Гувер прислал и длинный отчет по Уоррену, суть которого я спишу, поскольку досье необходимо вернуть.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное