Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

M. Называйте это как вам угодно. Эти люди были виновны в государственной измене и в намерении нанести урон своей стране ради достижения собственных целей. Вроде тех генералов, о которых я вам рассказывал, помните, которые говорили, что «это война Гитлера и, если он её проиграет, это его вина». И многие из них действительно надеялись занять ключевые посты в послевоенном правительстве. Возможно, именно для того они и хранили свои преступно глупые записи и дневники, чтобы позже иметь возможность предъявить их в качестве доказательства их противостояния Гитлеру. Вы можете назвать мои действия как вам захочется, но не забывайте, что я проверял все доказательства их вины и лично допрашивал большинство из них, так что мне лучше известны их характеры и мотивы их поступков, чем они известны сегодня разным посторонним лицам. Чтобы выполнить приказ Гитлера, я собрал команду своих людей, на которых мог положиться, и сообщил им о приказе. И я лично приказал этим людям немедленно казнить всех заключённых по делу 20 июля. Главные преступники уже понесли наказание за свои действия, но оставалась ещё шайка Канариса и некоторые другие, которые находились в берлинской тюрьме, ожидая суда или отбывая срок. Я выполнил приказ Гитлера, насколько сумел. Канариса и его шайку повесили в той же тюрьме, а остальных вывезли и расстреляли, некоторых уже буквально в последние минуты перед приходом русских, спешивших к ним на выручку. И скажу вам без всяких колебаний, что у меня не было проблем с выполнением данного приказа. И если я о чём и сожалею сегодня, то только о том, что кое-кого я по ходу дела всё-таки упустил…

Часть II

События, разворачивавшиеся во второй половине дня 20 июля 1944 года в штаб-квартире гестапо, намного интереснее всего происходившего в ставке Гитлера или на Бендлерштрассе, где находился центр заговора.

С. Остаётся ещё много нерешённых вопросов, скорее, исторического характера, касающихся покушения на жизнь Гитлера, и поскольку вы имели непосредственное отношение к расследованию, я хотел бы продолжить разговор об этом, если вы не против.

М. Разумеется. Но мне кажется, основное мы уже обсудили, разве не так?

С. Но не этот аспект. Тогда я интересовался вашим мнением относительно замешанных в заговоре партий. На этот раз мне хотелось бы быть более конкретным. Уверен, вы поймёте, что я имею в виду, если мы продолжим.

М. Мне в любом случае хотелось бы понять вашу мысль.

С. Прежде всего, было ли вам, как начальнику гестапо, известно что-либо о готовящемся заговоре до того, как произошло покушение?

М. Конкретно о Штауффенберге?

С. Да, об этой попытке.

М. Я кое-что знал о Штауффенберге, но не в связи с его участием в подготовке покушения.

С. А что вы о нём знали?

М. Ну, антиправительственно настроенный интеллектуал. Ещё существовало досье о его подозрительных сексуальных наклонностях, но ему не был дан ход. Я не занимался специально людьми, настроенными против правительства, под которым я подразумеваю Гитлера, а только теми, кто предпринимал активные действия в этом направлении. Что же касалось обвинений высших военных чинов в гомосексуализме, то я кое-что знал о деле генерал-фельдмаршала Фрича в 1938 году и мне больше не хотелось связываться с делами такого рода.

С. Давайте на минутку отвлечёмся от нашей темы. Вы упомянули Фрича.

М. Да. Мой сотрудник Мейзингер занимался следствием по этому делу, которое я советовал ему оставить в покое. И Мейзингеру оно оказалось не по силам.

С. И обвинения в гомосексуализме против Фрича были сфабрикованы гестапо, разве не так?

М. Нет, не так. Фрич, несомненно, имел одно время гомосексуальные связи, но конкретные обвинения в 1938 году не подтвердились. Улики существовали, но они относились к другому армейскому офицеру, а не к командующему армией. Когда это стало очевидным, я дал Мейзингеру приказ бросить это дело. Но он, решив, что здесь хороший шанс для карьеры, передал эту группу другим, кому Фрич не нравился. Кое-кому эта работа была нужна… Герингу, если быть точнее… а Мейзингер выразил готовность помочь. Это было действительно отвратительное дело, и Мейзингера, вместо ожидаемого повышения по службе, отправили в Японию. Остальное вы знаете. Не желаете ли вновь вернуться к 20 июля?

С. Да. Значит, вы ничего не знали о покушении заранее, я верно понял?

М. Абсолютно ничего. В нём участвовала небольшая группа людей, и решение подложить бомбу было принято незадолго перед этим. Информация просто не успела просочиться и достигнуть моих ушей.

С. Значит, покушение готовилось в полной тайне?

М. О нет, не так уж. Несколько человек, не входивших в круг настоящих заговорщиков, знали о нём. Они не были замешаны в этом непосредственно, но знали о том, когда и как должно было произойти покушение. Таким образом эти люди также являются преступниками, поскольку они знали о готовящемся теракте и не сделали попытки донести о нём.

С. Соучастие в преступлении.