Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

М. Да, я. Подготовительная работа с целью внедрения идеи большой чистки в сознание Сталина была уже проведена, но я был единственным, кто мягко подтолкнул его с обрыва. И он продолжает лететь, даже сегодня.

С. Я искренне надеюсь, что вы удостоите нас более полных сведений в этом вопросе. Впрочем, я слышал, что Гейдрих изготовил несколько поддельных писем от имени маршала Тухачевского, в которых говорилось о путче, который может состояться в недалеком будущем. Но никто сейчас не думает, что Сталин верил этим грубым подделкам, он, кажется, задолго до этих фальшивок планировал провести чистку высшего командного состава Красной Армии.

M. Он мог рассматривать их как потенциально опасных для себя, но позвольте мне сказать, что Гейдрих не просто представил несколько фальшивых писем… речь идет о сотнях документов, и Сталин несомненно верил им, так как я убедил его, что они имеют прямое отношение к нему лично. У нас есть время, прежде чем мы закончим на сегодня и будем одеваться к ужину. Мы должны обсудить американские выборы или должны обсудить товарища Иосифа?

С. Одно в будущем, другое – в прошлом. Почему бы не последнее?

М. В самом деле, почему бы нет. Больше карандашей, мой дорогой, потому что они вам определенно понадобятся. Разрешите мне просветить вас по поводу моей первой и, возможно, самой лучшей операции против коммунистов. И я очень горд результатами хотя бы как представитель цивилизованного общества. Я должен признаться в частной беседе, что даже был шокирован результатами. Это как пнуть небольшой камешек с горы и обнаружить, что это положило начало лавине, под обломками которой погребенными под тридцатью футами камней оказались два города, железнодорожная станция, шестнадцать пивных баров и монастырь.

Очень хорошо. Начинать всегда нелегко, и я не буду рассказывать вам длинную историю о радикальном движении в империалистической России, но начну с современной истории и моих собственных действий.

Жил в Париже бывший царский офицер, Скоблин. Этот джентльмен поставлял СД, Гейдриху и другим, интересную информацию о его бывшей стране… и, конечно, снабжал НКВД интересной информацией о нас. Мы платили ему, и они платили ему. Он был человеком Гейдриха, а Гейдрих не очень разбирался в проблемах контрразведки. В середине 1936 года Гейдрих говорил со мной об этом человеке и его информации, так как в отличие от меня не знал ничего о коммунистах. Сначала Шеф – он любил, чтобы его так называли, – хотел перенять некоторый мой опыт, но в итоге понял, что это ему не под силу. Мне пришлось взять на себя руководство проектом, хотя я продолжал оставаться более чем почтительным с ним.

Русские сообщали, что часть советских генералов недовольна Сталиным и их необходимо поддержать в желании убрать его. Поскольку, во-первых, Гитлер, а во-вторых, я представляли Россию как самого опасного врага, естественно, мы прислушивались к этим разговорам. Зная двойственность Скоблина, я понимал, что нам не следовало бы доверять ему. Весьма вероятно, что Сталин или кто-то из его окружения хотели получить материалы, подтверждающие существование заговора, что могло быть использовано, для развязывания репрессий против тех, от кого они хотели бы избавиться.

Мы оба, и я и Гейдрих, хотели бы знать, что случится, если в подозрительной голове Сталина укоренится мысль о том, что заговор существует? К большевикам старой гвардии мы не имели отношений, но военные – это другое дело. И маршал Тухачевский был очень крупной фигурой и блестящим полководцем. Это он командовал войсками, пытаясь вернуть польские территории, и хотя поляки разбили его под Варшавой в 1920 году, это было, скорее, из-за некомпетентности русских, а не из-за бездарности Тухачевского. Сталин, к слову, тоже участвовал в этой кампании и проявил себя крайне плохо, по крайней мере с точки зрения военных.

Итак, я размышлял об этом несколько дней и затем отправился к Гейдриху с идеей: не надо связываться с двойным агентом, надо использовать его как источник зла. Я сказал Гейдриху, что мы приготовим большое дело об антисталинской деятельности России, материалы досье убедят его в том, что все абсолютно законспирировано, этому он поверит. Гейдрих внимательно прочитал и поинтересовался тем, какое впечатление произведут на Сталина эти материалы и как это повлияет на растущую угрозу со стороны Красной армии. Я настаивал на том, что стоит попытаться, – ведь мы ничего не теряли, делая это, и в конце он предложил мне работать над этим проектом, под его наблюдением конечно.

Это означало, что если все пройдет успешно, он хотел бы получить награды от Гиммлера и Гитлера. В тот момент моя карьера только началась, у меня не было выбора, и приходилось полагаться на его амбиции и его эго. Л должен сказать, что я несомненно амбициозен, но мое эго мало что получает от успехов.

С. Какой вы скромный человек! Даже с меня иногда сбиваете спесь!