Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

С. Скажите, Гиммлер не говорил ничего такого, что указывало бы на то, что ему было известно о заговоре до того, как произошло покушение?

М. Мой человек, очень опытный профессионал, считал, что они оба знали о чем-то заранее, но выжидали. И еще я должен сказать, что Шелленберг говорил обо мне с Гиммлером в очень негативном тоне. Он сказал, что я объявил тревогу войскам СС вопреки приказу Гиммлера, и хотел узнать, не наделит ли Гиммлер его полномочиями взять меня под стражу. Такая вот глупость. Гиммлер, похоже, испугался и велел Шелленбергу держаться от меня как можно дальше и ничего мне не говорить. Не говорить чего? Тогда я решил, что пора схватить эту змею и как следует поприжать ее. Я велел одному из офицеров войск СС, стоявшему на карауле в здании, немедленно отправиться к Шелленбергу и привести его в мой кабинет. Поглядели бы вы на этого типа, когда его привели. У него был немалый опыт по части всяческих закулисных манипуляций, но опыта по части допросов у него не было совершенно. В этом деле к разным людям нужен разный подход. С ним я держался очень жестко. Я удалил офицера из комнаты, взял какую-то случайно оказавшуюся у меня на столе папку и начал ее листать. Потом посмотрел ему прямо в глаза. Он начал угрожать мне и обещал пожаловаться на мои действия Гиммлеру. Тогда я попросил его объяснить суть его участия в деле «Кенниграц», и вся его воинственность сразу исчезла.

Если до этого он был напуган, то теперь он пришел в полный ужас. Я достал свой служебный пистолет из ящика стола и положил перед собой. От этого его по-настоящему бросило в дрожь, и я думаю, он поверил, что я готов его пристрелить.

С. А вы действительно были готовы?

М. Это полностью зависело от обстоятельств. Во всяком случае, я в него не целился. Это было просто для усиления давления, как вы понимаете. Он сказал, что ничего не знает о «Кенниграц», но мог где-то слышать это слово. Тогда я задал вопрос, не об этом ли он говорил с Гиммлером менее часа назад. Тут он, конечно, сник и начал плакать. Тогда я и выяснил все об этом деле.

С. Это становится чрезвычайно интересно. Я тоже никогда раньше не слышал этого названия.