Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

М. Естественно. В сентябре 1945 года я никого не допрашивал. Если позволите, я продолжу… Шпейдель охотно пошел на сотрудничество, но в то же время был очень уклончив. Он заявил, что Роммель активно участвовал в заговоре, целью которого было убийство Гитлера, и, само собой, такую информацию следовало до Гитлера донести. Гитлер Шпейделю не поверил, но дело, безусловно, требовало дальнейшего расследования.

С. А вы поверили Шпейделю?

М. В некоторых вещах – да, но не во всем. Как и большинство из них, он боялся за свою жизнь. Они любили играть с огнем, но не желали в нем сгореть. Я считаю, что Роммель ничего не знал о заговоре Штауффенберга. Роммель чувствовал, что какой-то выход из этой войны должен быть найден. В итоге он послал Гитлеру меморандум на эту тему. Но о том, что существует заговор с целью убить Гитлера, нет, об этом Роммель не знал. Вы знаете, Роммель был нелегким человеком. Неуживчивый, упрямый, очень прямолинейный, и у него вечно возникали какие-то трения на службе. Никто из высшего армейского командования во Франции его не любил. И еще, Роммель был очень популярен в Германии благодаря своим камланиям в Африке, и заговорщики видели в нем респектабельное прикрытие для осуществления своих планов. Роммель же ничего не знал о покушении, был, как в конце концов выяснилось, абсолютно лоялен по отношению к Гитлеру и никогда не стал бы замышлять его убийство. Но и Шпейдель, и Гофакер показали на него, и дело было отправлено в армейский отдел расследований. Дело уперлось в то, чтобы поверить либо Шпейделю, либо Роммелю, а Роммеля Гудериан и его клика терпеть не могли и решили по крайней мере провести следствие по его делу. А затем всплыло еще кое-что, и эти господа побоялись везти Роммеля в Берлин на допросы, потому что он мог бы рассказать там об их друзьях, настроенных против Гитлера. Вот они и сообщили, что Роммель покончил с собой. Мне это известно, потому что гестапо было тогда посвящено во многие детали. Это не было ни моим решением, ни волей Гитлера. Я знаю, что Гитлер расстроился, но он в то время был очень зол на военных и относился к ним с большим подозрением. А с другой стороны, он крайне нуждался в них. После того, как мы схватили Фелльгебеля…

С. Командующего войсками связи?

М. Да, того самого. Он был лидером заговора, и мы арестовали его. В его штабе были и другие, кто вызывал большие подозрения, Тиле например[65], и тоже покончил с собой, и так далее. И я должен сразу сказать, что я не собирался заниматься дальше их департаментом. Гитлер велел мне оставить их в покое, потому что, лояльны они или нет, он нуждался в их технической помощи. То же самое относилось и к другим важным офицерам. Например, я был уверен, что Клюге пытался сдаться англичанам, но упустил свой шанс. Когда же мы вызвали его в Берлин, он сделал из этого собственные выводы и покончил с собой. Он знал, что мы готовим судебный процесс по этому делу, и не пожелал подвергаться такому унижению. С Роммелем же все было иначе. В конце концов, он стал такой же жертвой Штауффенберга, какой предназначалось стать Гитлеру. В качестве отступления скажу, что жалкое поведение военных во Франции после вторжения во многом было вызвано попытками заговорщиков и их друзей спастись, сдавшись Западу или пропустив американцев и британцев сквозь линию фронта, чтобы они достигли Германии раньше русских. Офицеры не давали своим частям вступать в бой и пытались установить самые разные контакты с вашей стороной. Похоже, низшие офицерские чины американской и британской армий были готовы договориться, но этого не допустили Рузвельт с Черчиллем, которым нужно было только одно – стереть Германию с карты. Теперь и не скажешь, сколько людей погибло из-за этой подлой недальновидности. Теперь вы, конечно, пожелаете использовать Шпейделя на каком-нибудь посту. Но знаете, используя этих людей, вам следует быть очень осторожными. Если они так быстро предали своих хозяев в собственной стране, как они поступят с вами? Я знаю, что Гальдер работает на вас, но эта слабая в коленках старушка тут же отвернется от вас, если почувствует, что это выгодно. Или тот человек, который явился в военную контрразведку с требованием призвать полицию в помощь армии для поддержания порядка в тыловых районах России, а потом отрицал это и свалил на СС и Гиммлера вину за эксцессы, которые сам лично вызвал. Это не мужчины. Пожалуйста, берите их. А почему бы вам не собрать их всех и не увезти к себе, подальше от Германии? Нам эта мерзость не нужна.

С. Может быть, стоит сказать в их защиту, что они видели в Гитлере воплощение зла, человека, который разрушил их страну и которого следовало остановить?.