Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

М. Это утка, запущенная англичанами. Полная чушь! Их сообщение полно ошибок. Начать с того, что Фегеляйн уехал раньше. Я видел его и разговаривал с ним. И я не сажал его под арест. Мы переехали из прежнего здания на Принцальбрехтштрассе еще в феврале, после того как его разбомбили, и, уверяю вас, Фегеляйн не был у меня в тюрьме и никто его не убивал. А если позднее он появился бы в канцелярии или в бункере, я бы наверняка увидел его или, на худой конец, услышал о нем. Насколько помню английскую версию, Гитлер отдал распоряжение убить его 29-го или 30-го, но фюрера в то время уже не было в Берлине, а его двойник никогда бы не посмел приказать это без моего разрешения – без моего, а не Бормана. Я, и только я, распоряжался тогда – в содружестве с Геббельсом, но не с Борманом. Так что англичане все выдумали. А где Фегеляйн сейчас, я не знаю и мне это безразлично. Он играл весьма мощную роль на тогдашней сцене.

С. У нас есть свои сведения о нем, которые, в общем, подтверждают то, что вы говорите, и я согласен, что он не был важной фигурой. Что скажете о Бургдорфе?

М. Он был типа Бормана, но не так опасен. Все время пытался произвести на Гитлера впечатление и нравился фюреру. Возможно, потому, что отличался подобострастием.

С. Предполагается, что он оставался в бункере и после исчезновения Гитлера.

М. Так оно и было, но перед самым концом всего он уехал. Сразу после 20-го мы стали отправлять секретариат, чиновников и прочих. Не всех, конечно. Некоторые остались, с обоюдного согласия, и потихоньку скрылись кто куда, воспользовавшись всеобщей суматохой. Помню, что Бургдорф в один из дней тоже куда-то исчез.

С. Он сейчас сотрудничает с нами.

М. Если вы это знаете, зачем спрашиваете меня?

С. Я называю фамилии по списку. Прошу продолжать.

М. Хорошо. Но позвольте вам заметить, что ситуация в ту, последнюю, неделю была такой… Хаос был таким, что вряд ли даже через несколько дней кто-либо мог бы восстановить в памяти более или менее определенно все, что там происходило. Не забывайте, что я достаточно опытный полицейский с большим стажем и неплохой школой еще со времен Мюнхена, но даже мне нелегко расставить по местам факты и события того времени. Главное» конечно, я помню хорошо, но за мелкие эпизоды, за их точность и последовательность ручаться не могу.

С. Это я понимаю, генерал… Что вы можете сказать о посланнике Хевеле?

М. Хевель… Гитлер и он – давние друзья. Фюрер любил его. Они были вместе в Мюнхене еще тогда, 9 ноября. Хевель тоже улетел, хотя жутко боялся самолетов. После одного случая в воздухе.

С. Вы сказали «в Мюнхене»? Но мы знаем, что он был в эти дни в Берлине.

М. Я говорил о 9 ноября 1923 года. О дне путча. Хевель тогда учился в университете и выступил заодно с Гитлером.

С. Вы также упомянули о случае в воздухе…

М. Да, Хевель был ранен во время авиакатастрофы. С тех пор он боялся летать. Я знаю это ощущение на своем опыте. В этой войне со мной случилось нечто подобное.

С. Вы горели в самолете?

М. Нет, но самолет упал.

С. Понимаю… Теперь поговорим о пилоте Беце.

М. Уверен, он тоже улетел из Берлина. Гитлер предпочел, чтобы самолетом в тот день управлял Бауэр, его основной пилот, а Бец был первым помощником Бауэра. Так что он определенно улетел.

С. Мы тоже в этом уверены, потому что уже допрашивали его. Что насчет доктора Штумпфеггера?

М. Он остался. Гитлер отстранил Мореля от обязанностей своего врача, потому что у того были нелады с сердцем. Но у Штумпфеггера было все в порядке со здоровьем, однако Гитлер сказал, что ему вообще не нужен врач, и Штумпфеггер даже не узнал, что его включили в список.

С. Так, теперь Гросс.

М. Он был специалистом по Южной Америке, и я сказал Гитлеру, что его присутствие может навести преследователей на мысль о возможном местопребывании самого Гитлера. Он вообще не знал этого Гросса.

С. Тогда как же тот попал в список?

М. Мое упущение. Гитлер хотел получить более точные сведения о некоторых возможных местах своего пребывания, и я обратился к Гроссу. Гитлер даже намеревался увидеться с ним, но потом раздумал. Гросс не поехал с ним.

С. А госпожа Браун?

М. Разумеется, поехала. Думаю, Гитлер действительно любил ее… так, как умел. Да, больше всего он любил эту женщину и свою собаку. Их он взял с собой.

С. Но у него было несколько собак. Оставались они в бункере? Это важно для восстановления полной картины.

М. Да, Действительно он держал собак. Не все овчарки, были и декоративные породы. Их всех потом уничтожили.

С. Ладно… Последнее имя: Манциали, кухарка.

M. Она осталась. Гитлеру нравилась эта женщина, но я убедил его, что чем меньше будет с ним людей, тем безопаснее. Я видел ее в бункере уже после того, как Гитлер уехал. Понятия не имею, что с ней стало.

С. Удивляюсь, отчего в вашем списке нет Шпеера. Он ведь тоже ходил в друзьях у Гитлера.

М. Да, Гитлеру он нравился, но Шпеер шел своим путем, и фюрер понимал это. Вам следует прочитать, что говорил Шпеер на суде в Нюрнберге, и вы поймете, о чем я говорю. Шпеер не числился среди своих.