Шеф-повар Александр Красовский 2

Никодимов схватил их, сунул в карман и быстрым шагом направился к себе. Начальник охраны, погрозив кулаком охранникам, последовал за ним.

Оставшись втроем, охранники и повар переглянулись, после чего один из охранников развел руками и произнес.

— А мы чо? А мы ничо, нас никто в известность не ставил. И вообще, непонятно, что на пацана нашло, до сегодняшнего дня парень был как парень, разве, что серьезный не по годам.

Толик в ответ тихо сообщил.

— Парню наследство прилетело немалое от родственницы, вот у него крышу и снесло. Утром его Никодимов к себе вызвал и видно чем-то напугал, он и рванул, куда глаза глядят.

А что толку, финны всех таких беглецов назад возвращают, сами знаете. И в карманах у него пусто, наследство наследством, так до него еще сколько ждать.

— Машины Красовского на месте нет, — сразу отметил водитель посольского автомобиля, когда вся компания заехала во двор пятиэтажки.

Никодимов, сидевший рядом с водителем, с холодком в душе почувствовал, как быстро увеличиваются его шансы на возвращение в Союз и службу на Колыме или Новой Земле.

Войдя в квартиру, он ринулся в комнату беглеца и сразу понял, что не ошибся. Вещей повара в комнате не было.

— Не волнуйся, Сергей Геннадиевич, никуда он не денется, в американское посольство его охрана не пропустит и на машине раскатывать денег у него не хватит, — успокаивал начальник охраны третьего секретаря посольства.

— Как же, денег нет у него? — скептически думал Никодимов. — Вчерашние визитеры вполне могли ему энную сумму оставить, хотя хрен их знает, финны прижимистый народ, много не дадут. Ладно, с Красовским все ясно, сбежал, сука, надо возвращаться в посольство и докладывать по инстанции.

Как назло, посол уехал в Москву, а первый советник еще тот кадр, палец дай, по локоть руку отгрызет. Но делать нечего, надо идти сдаваться.

Людмила Красовская пришла домой около шести часов. Переодевшись, разобрала сетку с продуктами и уселась на кровать. Делать ужин не хотелось. Включила телевизор и снова улеглась в койку.

Но встать все-таки пришлось, потому что в дверь кто-то решительно постучал.

— Иду, иду! — на всякий случай крикнула Люда и пошла к двери. Открыв её, она с удивлением увидела своего шурина.

— Паша, привет, что-то случилось? Да проходи ты, не стой в дверях, — предложила она.

Раскрасневшийся от мороза и быстрой ходьбы, Павел поздоровался и, заявив, что пришел поговорить по важным вопросам, с удовольствием скинул с себя милицейский тулуп, подаренный отцом, в котором щеголял последние годы.

Сумку, принесенную с собой, он занес в комнату и положил на пол, а сам уселся за стол.

— Люда, понимаешь, тут такое дело, — начал он издалека.

— Пашка, хватит мямлить, — прервала его невестка. — Говори все как есть, что-то с Сашей случилось, или Клара Максимовна заболела?

— Нет, — поморщился парень. — С мамой все в порядке. В общем, Сашка сбежал из посольства и остался в Финляндии.

— Как? — выдохнула Люда. — Как сбежал, зачем? Ничего не понимаю.

— Короче, наша родственница оставила ему наследство, приличное, а в посольстве у него захотели все это наследство ну, не совсем отобрать, а отдать только часть чеками Внешторгбанка, а половину отданного перечислить в Фонд мира. Ну а Сашкец распсиховался и сбежал. Ты же знаешь, какой он, когда его разозлить.

— Не знаю, — покачала головой Люда. — Я его злым никогда не видела. Увы, видимо, я его плохо знала, никогда бы не подумала, что он способен на такой поступок, значит деньги ему дороже, чем я?

Последние слова она уже почти кричала со слезами на глазах.

Пашка смотрел на невестку и поражался, как точно брат описывал будущую реакцию жены на его слова.

— Люда, пожалуйста, успокойся, выслушай меня. Я сегодня разговаривал с братом, он специально позвонил сразу после побега, чтобы никто не успел дать распоряжение записывать все разговоры. И он мне кое-что рассказал.

— И что же тебе мог рассказать этот гад, предатель!?

— Ну, во-первых, он сказал, что любит тебя и не собирается расставаться навеки, и как только подвернется случай, заберет тебя к себе. Во-вторых, он сказал, что первое время на нас, его родственников начнется давление, будут требовать, чтобы мы заявили, что не хотим иметь ничего общего с предателем Родины, и являемся патриотами своей Родины. Поэтому разрешает говорить о нем все, что угодно, лишь бы от нас отстали. И, в-третьих, он предположил, что у нас могут возникнуть проблемы с работой, поэтому решил помочь деньгами.

— Какими деньгами? — растерялась Люда.

— А сейчас поглядим, какими, — сказал Пашка, доставая из сумки молоток и отвертку.

— Люда, убери, пожалуйста, цветок с подоконника, — попросил он невестку.

Та, заинтригованная словами шурина, молча сняла горшок с подоконника.

Пашка осторожно простучал толстую подоконную доску и дернул ее на себя. В образовавшуюся щель между ней и оконной рамой воткнул отвертку и, действуя ей, как рычагом, отодвинул подоконник еще дальше, а потом вообще снял его из пазов.

Сунув руку в открывшуюся нишу, вытащил оттуда небольшой сверток.

Развернув его, и увидев две пачки сторублевок, он присвистнул и сказал.