Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Священник, мягко, ласково улыбаясь, встречает жениха и невесту, устанавливает их у аналоя. Шафера занимают свои места за женихом и невестой. Заливаются тенора, гудит октава.

«Гря-а-ди, гряди, голубица…»

— Как она волнуется!

— Зато как ликующе весел и победоносен жених! Венчание началось.

Но не успел еще священник произнести несколько слов, как вдруг церковь огласилась безумно-страшным криком жениха:

— Ай! Господи, что это?

Храм вздрогнул. Все, как один человек, направили свои взоры на венчающихся, и то, что они увидели, заставило и их испустить возгласы, полные не меньшего страха:

— Глядите! Глядите! Что э-это такое?

Невеста стояла, откинув с лица венчальную фату.

— Усы! Мужчина!

Батюшка отшатнулся. Жених окаменел.

На лице невесты красовались весьма изрядные усы!

— Что это… кто это?.. — бормотал жених, бледный, как полотно, с выпученными глазами.

— Что такое? Что случилось?

— Мужчина… усы… невесту подменили…

Пользуясь общей паникой, вернее, общим оцепенением, невеста с усами быстро направилась к выходу.

В «сенях» храма к ней бросилась высокая мужская фигура, закутанная в широкий плащ, и схватила невесту на руки.

— Скорее! Моя! Моя! — прозвучал громкий, ликующий голос. Все как бараны шарахнулись в сторону. Держа невесту на руках, похититель выбежал на паперть, сбежал по ступенькам и крикнул:

— Семен, давай!

Карета лихо подкатила и, когда в ней скрылся похититель со своей добычей, быстро понеслась и скрылась за углом следующей улицы.

— Держи! Держи! — раздался чей-то испуганный крик.

То, что произошло затем в церкви и перед ней, не поддается описанию.

Когда миг столбняка, овладевшего всеми, прошел, начались сцены, сделавшие бы честь любой трескучей мелодраме.

— Что же это такое? — дрожащим голосом спросил донельзя пораженный священник, обращаясь к жениху, которого уже окружала толпа родственников и знакомых, как его, так и его невесты.

Тот бессмысленно хватался руками за голову.

— Ничего… ничего не понимаю… не знаю.

И бросился вдруг к посаженой матери невесты.

— Как же это так?! Кого вы привезли?! За ним наступал и его посаженый отец:

— Стыд! Позор! Бесчестие! Кого вы привезли, матушка?

— Как кого? Глашеньку Сметанину, — лепетала обезумевшая от всего происшедшего посаженая мать.

— Это — с усами-то?.. Это у Глашеньки в одну ночь усы выросли?! Да это бунт, заговор.

Купчиха, посаженая мать, сомлела и опрокинулась навзничь. Ее подхватили. Это еще более усилило общую панику.

— К родителям невесты!

— Дать знать полиции!

— Вот так история! Невесту с усами выкрали! Жених ломал в отчаянии руки и громко плакал. Его утешали шафера, родственники, знакомые.

— Да в чем дело? Как же так могло это произойти? Таких чудес еще не бывало!

— А я почем знаю, я откуда знаю? — захлебывался злосчастный жених с бараньим лицом. — Осрамили, ославили!..

— Да откуда у нее усы выросли?

— Наваждение… Диавольское наваждение и искушение. Может, это и не невеста, а оборотень?

— Так зачем же этого оборотня стали похищать?

— Скандал! Скандал! На какую свадьбу нас пригласили?

— Н-да… можно сказать, красивенькая история!.. — Батюшка уныло смотрел на диакона.

— Тридцать пять лет священствую, а такого чуда не видывал, — сокрушенно бормотал он.

— Что говорить, «душеспасительная» свадьба, отец Александр, как вы соизволили ее назвать, — насмешливо отвечал диакон. На клиросе шло не меньшее волнение:

— Вот так «голубица»! — ужасной октавой гремел бас. — У этой голубицы усы чуть-чуть поменьше моих. А еще регент говорил: и зачем это вы, Колюченко, насосались винищем? А ежели я предчувствовал, может, сие церковное поношение? А? Иван Елпамидонтович, как же вы полагаете: прав был я или нет, взявши подкрепление загодя?

Регент только руками разводил.

— Ну-ну… Пропала мзда за концертное пение…

Перед церковью шло не меньшее волнение.

— Невесту украли! Вот так фунт изюму с кисточкой!

— Слышь, паря, у невесты под венцом усы выросли!

— Ври больше…

— А ей-богу! Усы — во какие!

— А как это он ее ловко, братцы, слямзил! Молодчина!

— Это по-нашенски: орел!

— Матушки! Святители! — шамкала какая-то ветхая старушка с костылем. — Неушто правда? А где ж у ней, у поганой, усы-то выросли?

— На губе, бабушка, на губе!.. — с хохотом отвечали ей голоса зубоскалов.

Паника росла, увеличивалась.

К вечеру весь Петербург кричал о необыкновенном приключении с венчанием двух отпрысков известнейших миллионеров-купцов. Стоустая молва, конечно, разукрасила все это, и многие невесты-девицы со страхом бросались к зеркалу:

— Господи помилуй, уж не выросли ли и у меня усы?

«ОТЫЩИТЕ НЕВЕСТУ, ГОСПОДИН ПУТИЛИН!» НОВОЕ ПОХИЩЕНИЕ

Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, беседуя с ним о необычайном происшест-вии, имевшем место в Н-ской церкви. Было часов около девяти часов вечера.

— Хочешь держать пари, доктор, что они явятся ко мне? — улыбаясь, задал мне вопрос мой талантливый друг.

— Кто «они», Иван Дмитриевич?

— Ну, потерпевшие, конечно… Честное слово, если бы я был на их месте, я сделал бы это!