Шейх

Пальцы почему-то плохо слушались ее, путались в складках, не в силах справиться со скользкой материей.

— О Аллах! — обреченно вздохнул Джамал. — Это чертово зелье.

Затуманенный разум девушки озарил последний проблеск сознания:

— Зелье? Так ты подмешал в пищу наркотик?

— Нет, — с раздражением ответил он. — Глупая Нафиса решила перестраховаться и угостила тебя своим особым напитком. Да простит ее всемогущий Аллах!

— Нафиса? О, она была так добра ко мне… Но что же ты сидишь? Иди ко мне!

— Нет, принцесса, не сейчас. Быть может, позже, когда действие проклятого зелья ослабнет…

— Иди ко мне!

Он с грустной улыбкой наклонился, чтобы по-братски поцеловать ее, но, едва их губы встретились, она впилась в них, как измученный жаждой путник, нашедший наконец благословенный источник живительной влаги. Руки Зары обнимали его; проникнув под халат, они блуждали по его спине и груди, а когда на их пути возникла восставшая, тугая от неудовлетворенного желания плоть, из груди девушки исторгся сладострастный стон.

— Постой, Зара… — начал было шейх, теряя над собой контроль, но было уже поздно: изогнувшись под ним, она переменила позу, и его мужское естество коснулось влаги у входа в ее девственное лоно. — Зара!

Больше он не был над собой властен.

Аллах свидетель, Джамал не хотел, чтобы это произошло так. Но он ждал слишком долго…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Джамал проснулся первым и, пока солнце золотило верхушки пальм за окном, наблюдал, как поднимается и опадает грудь мирно спящей Зары. В нем снова вскипала горячая волна желания, но теперь, когда ночной дурман остался позади, он твердо решил не поддаваться соблазну до тех пор, пока Зара сама не захочет этого, будучи в обычном состоянии и давая отчет своим поступкам.

Девушка пошевелилась, потянулась, пробормотала что-то спросонья и открыла глаза.

— С добрым утром, принцесса. Как ты себя чувствуешь?

Она попыталась приподняться, но тяжелое, словно налитое свинцом тело вновь придавило ее к постели.

— Хорошо, вот только какое-то… странное ощущение. Что со мной было? Последнее, что я помню, это… — Наконец память вернулась к ней, и она с ужасом посмотрела на Джамала. Он почему-то многозначительно улыбался, и ей захотелось ударить его. — О Аллах! Ты опоил меня!

— Нет, не я, — последовал ответ. — Если тебе так уж нужен виновный, то это Нафиса, но не суди ее слишком строго. Она не хотела причинить тебе вреда. Просто небольшая доза легкого наркотика, не более того. В следующий раз, обещаю, ничего подобного не повторится. Я хочу, чтобы ты полностью отдавала себе отчет в своих действиях и… желаниях. А удовольствие, которое ты получишь тогда, будет ничуть не меньше, чем этой ночью…

Он прижался к ней сзади и ласково обнял; его ладонь легла на ее грудь, мягким, плавным движением описала круг и скользнула вниз, на живот.

Зара плохо помнила прошлую ночь, но, когда руки Джамала вновь коснулись ее, пробудилась память тела, мгновенно воссоздавшая образ былoгo наслаждения и подсказавшая, что будет дальше. Но вместе с этим она как бы снова почувствовала ту пронизывающую боль первого проникновения.

— Джамал, ради Аллаха, пожалей меня! Я еще не вполне оправилась после того, что было, и мне бы хотелось…

— Аллах вряд ли поможет тебе, моя дорогая. Положись на меня, и тебе сразу станет легче. Но почему ты не предупредила меня?

— Предупредила? О чем? — непонимающе посмотрела на него Зара, все еще до конца не стряхнувшая с себя остатки сна.

— Что ты девственница!

— Так ты понял?

— Клянусь бородой пророка, ты воистину странное существо! — изумился шейх. — Разумеется, понял. Но почему ты не сказала?

— А ты бы мне поверил?

— Не знаю… Впрочем, теперь уже поздно говорить об этом, но я рад, что оказался у тебя первым. Поверь, для мужчины это очень важно.

— Для женщины тоже важно, кто лишает ее невинности, но только если это происходит наяву, а не во сне!

— Так ты ничего не помнишь? — расстроился Джамал.

О, она помнила все, но так, словно это происходило не с ней, а с кем-то другим. Единственным острым и своим воспоминанием была пронзительная боль, вслед за которой пришло и наслаждение — неведомое прежде и сладостное, но все остальное расплывалось, как в тумане.

— Не знаю, что тебе ответить, — честно призналась она. — Мне запомнились лишь два момента — как ты вошел в меня и как я… получила то, что ты хотел мне дать.

— И тебе понравилось? — ревниво спросил Джамал.

— Да. Но если бы у тебя хватило терпения дождаться, когда пройдет действие наркотика, думаю, это мне бы понравилось еще больше.

— Что ж, твой упрек справедлив. Я бы так и поступил, если бы ты… если бы ты так не настаивала.

— Я настаивала?! О проклятое зелье! Но все равно, это тебя не извиняет. Ты опытнее меня и мог, был сразу понять, что к чему.

— Мое единственное оправдание состоит в том, дорогая, что я очень тебя хотел, — мягко ответил он. — Но я готов искупить свою вину. Сейчас ты уже вполне отдаешь себе отчет в своих желаниях и поступках?

— Конечно! — заверила она, не понимая, куда клонит Джамал.