Шейх

- Я не могу винить его в том, что это произошло со мной. Но и простить не могу, хотя пытаюсь учиться не держать камней за пазухой. Никогда, ни на кого. Я вернулась в страну, в которой у меня было хоть что-то, у меня заканчивались деньги, не было ни угла, ни знакомых. Подруги… разве что школьные, я с ними связь не поддерживала. С мужем мы часто переезжали по долгу его службы – друзей не было. Муж сказал, что похоронил меня, выбросил все мои вещи уничтожил воспоминания. Что дочка только-только оправилась, ходила к психологу… Я сказала себе, что для моей дочери, наверное, лучше не знать меня. Признаюсь, было много разных планов, мыслей. Выкрасть, например. Но я понимала, что если украду её у отца, будет новая травма. Если я буду бороться, хотя у меня не было на тот момент денег для судов и адвокатов, но даже если найду, возьму кредит… Все равно будет страдать ребёнок. Я знала, что мой муж неплохой человек. Как отец он отдавал всего себя ребёнку. Я лежала в больнице, едва живая, под капельницами после выкидыша, сомневалась, что выживу и думала каждую минуту обо всем этом. Потом за мной прилетела моя подруга из Абу Даби, мы вместе работали последние полгода в больнице, сдружились, и вместе снимали квартиру. Она забрала меня, помогла выжить и не сойти с ума, не покончить с тобой от отчаяния. Постепенно, шаг за шагом, я выживала, находя себя в работе. А потом встретила Бурхана. Он долго ухаживал за мной, был очень добр. Он не жил в городе, приехал туда по делам. Потом он еще приезжал несколько раз, мы начали переписываться… И наконец он смог уговорить меня, уехать с ним сюда, в пустыню. Было достаточно сложно решиться на такое, меня даже слово «пустыня» страшно пугало, мне казалось, что жизнь в таком месте ужасна, сложна. Поначалу и правда было непросто, все казалось мрачным, суровым6 люди, природа. Но я очень полюбила Бурхана и хотела быть с ним. Я нашла себя, свою судьбу. Здесь, в маленьком посёлке, не было никогда врача. Дети умирали от обычной простуды, и от прочих совсем не серьезных болезней, не говоря уже об инфекциях. Со временем я стала доктором в этом посёлке, официально сдала экзамен в Абу-Даби, пройдя медицинские курсы. Народу здесь немного, но мы живём одной большой семьей, мой муж глава этого поселения. Долгие годы я страдала по своей дочери. Я искала ответы, способы справиться с этой болью в религиях, книгах…

Меня завораживает как история, так и сам голос Талии, слушаю как зачарованная, забыв обо всем, одновременно наблюдая за изящными движениями женщины, как она помешивает готовящееся на каменной плите рагу, источающее волшебный запах.

- Я приняла мусульманство, - продолжает Талия. – И вскоре после этого забеременела Нафисой. Эта девочка моя отрада, самая большая ценность. Я знаю, что она многое недоговаривает мне, что вы попали в страшную ситуацию. Ты помогла ей спастись, теперь я твоя должница, сделаю всё что ты попросишь. Но и тебя прошу, об откровенности. Мне не просто было поведать тебе всю свою жизнь. Я никогда ни с кем не делилась этим, кроме мужа…

- Если вы вышли замуж, значит тот мужчина из России дал вам развод?

- Да, он оформил развод, еще до моего появления. На той нашей встрече, он показал мне бумаги. Не знаю, почему он так сделал, наверное, ему было так проще, нежели считать меня погибшей... Если честно, я стараюсь не думать, не вспоминать о нём. Теперь моя дочь совсем взрослая и красивая. Наверное, она твоего возраста. Я лишь молюсь о том, чтобы в ее сердце не было ненависти ко мне…

- А кем работал ваш муж? - спрашиваю с дрожью в голосе

- Он работал в посольстве, - спокойно отвечает Талия. – Умоляю, хватит о нем, у меня начинается мигрень…

- Да, простите…

Тяжело сглатываю, у меня начинает кружиться голова. Я в шаге от истины, но как решиться на вопрос? Достаточно имени этого мужчины и все встанет на свои места! Но как объяснить свой интерес Талии? Я не готова… Если она моя мать… все так похоже… Ее история идеально ложится на мою… Нет, я не могу сейчас. Я должна успокоиться и все обдумать. Не могу я подозревать папу в такой жестокости! Он ведь так скорбел! Так страдал!

- Дорогая, с тобой все в порядке? – с тревогой спрашивает Талия. – Прости, что столько наговорила тебе. Наверное, не стоило вываливать все так сразу. Я понимаю, что моя история непроста. Я очень хочу помочь тебе, правда. Но если ты пока не готова к откровенности, я не тороплю тебя. Ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Я так понимаю, что твой спутник уже торопится домой… Но я очень буду рада, если ты поживёшь у нас. Тут я могу разговаривать на родном языке только с Бурханом и Нафисой. Мужа я научила языку, потому что отчаянно скучала по родному, хотя мне хорошо здесь. Чудесно… А с Нафисой говорила по-русски всегда, с самого ее рождения.