Шейх Мансур

Среди многих факторов, способствовавших восстанию закубанцев против России, были и причины экономического свойства. Особое недовольство горцев вызвал специальный указ командующего на Кавказе генерал-поручика Потемкина, воспрещавший пропускать закубанские народы на территорию Северного Кавказа за солью. Ограничения были введены также для жителей Кабарды, которые имели право вывозить только по одной арбе соли с уплатой таможенного сбора 1 рубль 50 копеек. Соль широко применялась закубанскими кочевниками для сдабривания корма овец и баранов, что предохраняло их от падежа. Недовольство таможенными ограничениями, наряду с другими причинами, было использовано турками для возбуждения закубанцев против России.

Турция готовилась к войне и потому проявляла повышенный интерес к антироссийским восстаниям горцев и Мансуру в частности, понимая, что это единственный человек, способный превратить разрозненные выступления в настоящую войну в тылу русских войск. «Турецкое правительство, — указывал историк Н. Ф. Дубровин, — старалось войти с Мансуром в тесные сношения и употребить его орудием для исполнения своих видов».

Следует еще раз подчеркнуть, что Турция не имела прежде никакого отношения к движению горцев под предводительством Мансура. Восстание это имело внутренние причины, хотя еще во время выступлений Мансура против России современники сомневались в этом. Светлейший князь Потемкин, например, был убежден, что имам с самого начала был «подослан противной стороной». Императрица Екатерина II оказалась более проницательной. Она считала, что турецкое правительство не ведало «об известном бунтовщике, горские народы возмущающем», и, только задумав новую войну, решило использовать Ушурму и «составить тем себе партию во вред нам».

Мансур нужен был турецким властям, чтобы объединить под знаменем священной войны с «неверными» северокавказские народы и направить их против России. До турецких властей еще в начале 1785 года доходили слухи о мятежном имаме. Более частые сведения о восставших горцах начали поступать к комендантам крепостей Анапы, Согуджака и Чилдира с июня 1785 года. Сведения шли окольными путями и потому оказывались нередко искаженными, а то и вовсе фантастическими. Их приносили паломники с Кавказа, пересекавшие Чечню по пути в Мекку. Что-то сообщали осведомители-мусульмане, жившие за границами Турции, — кабардинцы и ногайцы. Немало узнавали из писем самого Мансура, адресованных знатным владетелям Адыгеи и Абхазии, которые считались вассалами Османской империи.

Первые рапорты губернаторов турецких провинций выявляют полную их неосведомленность о положении в Чечне. «Никто не ведает о человеке, которого называют имамом Мансуром, — пишет осведомитель великого визиря из Согуджака, — только некоторые Хаджи, которые приезжали сюда, говорят, что видели его». Судя по донесениям прусского посланника в Стамбуле Дица своему королю, в Османской империи в это время ходили самые невероятные легенды о личности новоявленного имама. Из уст в уста передавались таинственные истории о пророческих откровениях имама и освобождении, которое он должен принести всем мусульманским народам Кавказа.

«Здешние ученые улемы говорят, — отмечал Диц, — что на земле появились три великих человека, и они, как герои веры, очистят исламский мир от неверных. Мулла, или же имам, Мансур считается среди них первым. Имам Каррис в Бухаре, в стране узбекских татар — вторым. Имам Соусеан в Мекке — третьим. Все они называются реформаторами и мечами ислама. Последний названный имам, как утверждают, очистит религию арабов, а потом, совместно с двумя другими имамами — Каррисом и Мансуром, прибудет в Константинополь, чтобы заменить династию Османов и образовать в Турции истинно исламское правительство. Вследствие этого, — сообщал далее Диц, — в Османском государстве многие находятся в тревоге, ожидая явления этих духовных наставников, которые представляют, по мнению правителей Турции, немалую угрозу, прежде всего самому Константинополю». Говорили даже, что после освобождения Кавказа от «неверных» Мансур может предъявить претензии на титул главы всех мусульман — халифа, — который по традиции принадлежал турецкому султану.

Далее Диц сообщил прусскому королю неожиданную новость — турецкое правительство издало специальный указ, согласно которому во всех мечетях следовало официально объявить, что кавказский имам Мансур — это обманщик, фальшивый святой и вообще человек, который ищет для себя и своих последователей опасных приключений. «Письма от имама Мансура, которые распространялись на Кавказе среди закубанских народов, — продолжает Диц, — изымались и расследовались; пускалось в ход все, что могло бы поколебать сторону имама Мансура. Турецкие власти, опасаясь выступления против них имама Мансура, дошли до того, что решили привлечь на свою сторону посла России в Турции господина Булгакова и через него просить русских выступить против этого мятежника».