Шейх Мансур

В середине года Мансур продолжает собирать повстанческие отряды как в чеченских, так и в соседних районах, которые до этого почти не были охвачены мобилизацией. Теперь имам требовал, чтобы каждая горская деревня выставила «по 10 человек для его войска с полным довольствием, по 2 человека с каждого купа (квартал, часть селения, объединяемая одной мечетью. — А. М.) для несения караула, а также отдавать 9-ю часть хлеба и урожая». Посланный Вешняковым в горские аулы татарин сообщал, что Мансур, набрав 500 человек, приехал на реку Кою (Койсу) выше Алдынской деревни для продолжения мобилизации. После чего он якобы собирался пойти к местечку между реками Сунжей и Гудермесом, оттуда переберется к качкалыковцам и, наконец, к аксаевцам и андреевцам.

Для содержания войска местное население выделило Мансуру от каждого купа (квартала), то есть в среднем от двадцати дворов, по одной корове и по мешку муки с каждого двора. Для большей организованности и оперативности действий своего войска Мансур решил разбить его на небольшие группы по десять человек. Во главе каждого из отрядов должен был стоять тамада (начальник), и каждый такой отряд располагал своим кошем (содержанием).

Придя в Андреевскую деревню, Мансур собрал здесь всех горцев, в том числе и аксаевцев, и привел их к присяге, потребовав без его согласия не начинать никаких боевых действий против российских войск. За нарушение этого запрета он велел брать штраф, а также наказывать за грабежи. Каждая военная операция должна была начинаться только по его прямому указанию. Имам по-прежнему не терял надежды обуздать народную стихию, но это удавалось ему только отчасти. Кроме того, Мансур приказал народам, живущим по эту сторону Кабарды, выставлять с каждого купа по два человека для караула. Вскоре андреевский владетель Темиров сообщал коменданту Вешнякову о том, что все андреевские, аксаевские и карабулакские жители обещали дать имаму по два человека от каждой квартальной мечети. Ему обещали дать и барабанщиков, которые в отрядах Мансура, как и в полках русской армии, использовались для сбора людей и поддержания боевого духа.

Глава 2 КОЛЬЦО СЖИМАЕТСЯ

1

С начала 1786 года число сторонников Мансура вновь начинает расти. Андреевский владелец Али-Солтан Чепалов и другой кумыкский мурза Муртазали Чепалов, недавно отошедшие от имама, вновь помирились с ним и тайно приехали в Чечню. «Али-Солтан, — писал о Чепалове генерал-поручик Потемкин, — с самого начала здешних замешательств был главнейшим помощником и другом бунтовщика Ушурмы… а как он половиною всех кумыцких селений владеет, то дружба его бунтовщику тем была полезнее, что подвластные сего Али-Солтана составляли лучшую опору бунтовщика». В письме от тарковского шамхала Мухаммеда, направленном в российскую администрацию, сообщалось, что, несмотря на все его старания запретить дагестанцам помогать Мансуру, они самовольно уходят к бунтовщикам.

В рапорте от 20 февраля 1786 года генерал-поручик Потемкин сообщал светлейшему князю Потемкину, что он получил от своих агентов сведения о том, что к Мансуру приехали два турка, которые обнадеживают имама присылкой из Стамбула войск, пушек и денег. Такие же показания поступили от агентов, побывавших в селении Шали, где в это время проживал Мансур, и от агентов, находившихся в закубанском крае и в Грузии. «В предположении, что турки дадут войска, — замечал генерал Потемкин, — вероятности нет, ибо провести войско им невозможно, а что касается денег, то их они могут прислать». Через месяц кизлярский комендант Вешняков доносил, что аксаевский князь Адыл известил его о том, что Порта прислала к Мансуру письмо с тремя черными печатями. Письмо это было зачитано шесть дней назад в мечети Аксаевской деревни на собрании всех жителей. Его, как слышал бригадир Вешняков, привез посланный имамом в Мекку и Стамбул чеченец по имени Аджи. В этом письме Порта будто бы обещала в скором времени прислать имаму войска и артиллерию. После этого многие князья и уздени постановили «следовать повелениям оного лжепророка». Небольшое число более осторожных князей заявило, однако, что они не поверят известию, пока не увидят своими глазами турецкие пушки.