Шейх Мансур

— Казеноевцы — народ злой, негостеприимный, испорченный. За это Бог жестоко накажет их. Земля разверзнется и проглотит селение вместе с жителями, а впоследствии здесь образуется озеро, — сказал ангел. Он предупредил женщину, чтобы она, собрав имущество и детей, немедля покинула обреченное поселение. Едва успела она со своим бедным скарбом и детьми подняться на гору, как земля дрогнула и все дома провалились под землю. Вскоре на месте аула образовалось глубокое озеро, которое в память о погибшем селении окрестные жители назвали Казеной-Ам.

Этикет приема гостей у горцев разработан до мельчайших деталей, и не нужно думать, что он распространяется только на принимающую сторону. Гость, который входит в жилище горца, так же до тонкости знает и соблюдает правила этикета, предписанные ему. Например, гость никогда не должен садиться, прежде чем это предложит ему хозяин. Также ему не следует садиться на хозяйское место. Если присутствующие просят гостя занять почетное место, ему следует проявить скромность и не соглашаться сразу. Принять подобное предложение можно только после повторных просьб. Не следует садиться напротив двери, ведущей в комнату, где находятся женщины. Нельзя также смотреть на вход, откуда приносится пища. И естественно, как бы гость ни был голоден, он не должен с жадностью набрасываться на еду. В гостях не нужно вести пустых разговоров и включаться в беседу, когда никто не спрашивает вашего мнения. Никогда не следует критиковать хозяина и его гостей. Если гость является в дом без приглашения, то хозяин угощает его тем, что есть в его доме, и гость не должен просить еды, которую не подают. Хозяин не должен спрашивать гостя, хочет ли он есть, — стол накрывают в любом случае. Всякий человек должен знать, что не следует входить в чей-либо дом во время еды и без приглашения.

Рассказать обо всем разнообразии этических норм гостеприимства трудно, но эти нормы воспринимаются горцами с самого рождения и становятся для них не просто правилами, но важнейшими принципами жизни и общения.

Нетрудно представить себе шейха Мансура в его многочисленных поездках по Чечне, когда он в окружении верных мюридов появлялся то в одном горском ауле, то в другом. В большинстве случаев шейх останавливался у богатых владетелей или узденей. Делал он это вовсе не потому, что любил пышные приемы и богатые угощения. Просто он отлично понимал, как трудно бедным горцам достойно принять алдынского имама со всем его окружением. Бедный человек вынужден был бы извести на один праздничный обед в честь столь высокого гостя весь свой домашний скот и запасы продовольствия, которыми его семья могла питаться целый год. Мансур сам был небогат и понимал, что любой чеченец скорее умрет с голоду, чем пожалеет чего-либо для гостя, которого посылает в его дом сам Господь.

Имама всегда принимали как самого почетного гостя. Чтобы увидеть и послушать Мансура, собирался всегда весь аул, и если селение было большим, Мансуру приходилось подниматься на крышу дома или даже мечети. Приезд алдынского имама становился большим событием, в честь которого князь или богатый уздень принимали у себя во дворе всех жителей аула. В такой день даже самые бедные могли вдоволь поесть мяса и выпить сколько угодно ароматного калмыцкого чая. Бузу и араку, популярные прежде в горских селениях, Мансур подавать запрещал. Об этом непременном условии знали все, кто когда-либо принимал имама. Табак и буза — коварный соблазн людям от самого дьявола, говорил имам. Сам он, несмотря на свой рост и громадную силу, ел мало. Он появлялся на таких пирах только для того, чтобы люди могли обратиться к нему со своими заботами.

Имам выслушивал всех и отвечал на любые вопросы, как бы ни были они трудны. Нередко на таких встречах ему приходилось разбирать давние ссоры между людьми, семьями и тейпами. И не было случая, чтобы Мансур не смог найти ответа, который обе стороны не признали бы справедливым. Он заставлял мириться даже те семьи, между которыми много десятков лет лежала смертная тень кровной мести.

— Между чеченцами не должно быть крови! — сказал тогда имам, и никто не посмел возразить ему.

3

Продолжая рассказ о чеченских поселениях, следует заметить, что в высокогорных районах возводились не только скромные одноэтажные сакли, но также и многоэтажные каменные строения, настоящие дома-крепости. Они назывались жилыми башнями — по-чеченски «гIала». К ним часто примыкали более узкие боевые башни — «бIоув». Это название связано со словом «бIо» — дозор, которое, в свою очередь, имеет отношение к еще более древнему чеченскому слову «бIан» — смотреть, видеть. Этимология его связана с древнейшей функцией боевой башни — сторожевой, сигнальной. В древности в горах Кавказа строились специальные сигнальные башни, но с X–XI веков они начали совмещать сторожевые, оборонительные и жилые функции. Это было связано с большими затратами труда, необходимыми для их возведения.