Шейн

— Я этого больше не вынесу, — говорил Эрни Райт. — Вы ж знаете, какая у меня неприятность была, когда эти проклятые ковбои ободрали мою изгородь! Сегодня двое приехали и помогли мне починить кусок. Помогли, будь они прокляты! Дождались, пока мы закончили, а после и говорят, мол, Флетчер не хочет, чтоб какая-нибудь из моих свиней вырвалась на свободу и бегала среди его коров. Из моих свиней! Да во всей этой долине ни одной свиньи нет, и им это прекрасно известно! Меня от одного этого слова тошнит.

Отец засмеялся — и только подлил масла в огонь. Хоть это был и мрачноватый смех, но все же смех.

— Похоже, это Моргана выдумка. Он хитрый выдумщик. Подлый, но…

Генри Шипстед не дал ему договорить.

— Не над чем тут смеяться, Джо. Уж кому-кому смеяться, но только не тебе. Черт побери, приятель, я начинаю подозревать, что ты не так уж хорошо разбираешься в людях. Никто из нас уже не может ходить с поднятой головой. Совсем недавно зашел я к Графтону, а там вертелся Крис и вовсю разглагольствовал, что Шейна, видать, совсем жажда измучила, он, мол, так напугался, что давно уже не приезжал в город за своей содовой шипучкой.

Теперь они вдвоем напирали на отца. А он сидел, откинувшись на спинку стула, ничего не говоря, и лицо у него было пасмурное.

— Тебе от этого не уйти, Джо, — это Райт говорил. — Твой человек во всем виноват. Ты можешь всю ночь объяснять, но фактов не изменишь. Крис вызывал его на драку, а он смылся — и оставил нас по уши в этих вонючих свиньях!

— Ты не хуже меня понимаешь, что делает Флетчер, — ворчал Генри Шипстед. — Он таким способом нас заводит, и не оставит в покое до тех пор, пока мы этого свинства не нажремся по горло, кто-то потеряет голову и затеет какие-нибудь глупости; вот тогда у него будет повод влезть в это дело и покончить с нами.

— Глупости или не глупости, — сказал Эрни Райт, — но я уже сыт по горло. В следующий раз, когда один из этих…

Отец остановил его, подняв руку.

— Слушайте! Что это там?

Это была лошадь — она скакала все быстрее по нашему проезду, а потом вылетела на дорогу. Отец одним прыжком оказался в дверях, распахнул их и выглянул наружу.

Эти двое поспешили за ним.

— Шейн?

Отец кивнул. Он что-то бормотал про себя. Я следил за ним из дверей своей комнатки. Глаза у него горели и вроде как приплясывали. Он по-всякому обзывал Шейна, ругал его тихо и безостановочно. Наконец он вернулся на свое место и усмехнулся этим двоим.

— Да, это был Шейн, — сказал он им, и в словах этих было куда больше значения, чем они, казалось, говорили. — Теперь нам только ждать осталось.

Они сидели молча и ждали. Мать, которая шила что-то в спальне и, как обычно, слушала их разговоры, оставила свое шитье, прошла на кухню, сварила кофе, и все они сидели, прихлебывая горячее питье, и ждали…

Не прошло и двадцати минут, как мы снова услышали топот копыт — лошадь быстро приближалась, потом, не замедляя шага, повернула к нам в проезд. Послышались быстрые шаги по ступенькам веранды, и в дверях появился Шейн. Он глубоко дышал, лицо у него было каменное. Сжатые губы выделялись тонкой линией на бледном лице, а глаза были глубокие и темные. Он посмотрел на Шипстеда и Райта и заговорил, не пытаясь скрыть презрения в голосе.

— Ваши свиньи мертвы и похоронены.

Потом взгляд его повернулся к отцу, и лицо смягчилось. Но голос звучал по-прежнему горько.

— Вот и второй готов. Какое-то время Крис никого не будет беспокоить.

Он повернулся и исчез, а потом мы услышали, как он отвел лошадь в сарай.

В наступившей тишине снова где-то вдали прозвучал топот копыт, как эхо. Он становился все громче, потом вторая лошадь влетела галопом в наш проезд и остановилась. На крыльцо спрыгнул Эд Хауэлз и влетел в кухню.

— Где Шейн?

— В сарае, — сказал отец.

— Он вам рассказал, что случилось?

— Скорее нет, — спокойно ответил отец. — Что-то насчет похороненных свиней.

Эд Хауэлз, пыхтя, шлепнулся на стул. Он был какой-то ошарашенный, просто не в себе. Заикаясь, с трудом подбирая слова, он пытался передать другим свои чувства.

— Я в жизни такого не видел, — сказал он наконец, а потом рассказал все по порядку.

Он был в магазине у Графтона, покупал кое-что, и даже не собирался соваться в салун, потому что Крис и еще один ковбой Флетчера, Рыжий Марлин, сидели там с другими людьми, играли в покер, — и вдруг заметил, как там тихо стало. Ну, он заглянул туда украдкой, — и увидел Шейна, тот шел к бару хладнокровно и легко, как будто в помещении пусто было, как будто он один был на весь салун. Ни Крис, ни Рыжий Марлин даже не вякнули, ни слова, ни полслова, хотя вроде был самый подходящий случай отпустить какую-нибудь из ихних поганых шуточек. Одного взгляда на Шейна хватило, чтобы понять, с чего это у них вдруг языки отнялись. Ну да, верно, он двигался хладнокровно и легко. Но была в его движениях этакая гладкая плавность, от которой сразу становилось понятно, без долгих размышлений, что в эту минуту самое разумное поведение — это сидеть себе тихонечко и помалкивать в тряпочку.