Шекспир

Отношения отец—сын действительно вплетены мотивом в параллельные сюжеты трагедии, но сам этот мотив — из хроники. И в трагедии он имеет смысл хронологический, обозначающий смену поколений, конец века, рвущуюся связь времен — и меланхолию как состояние души того, кто осознает невозможность вправить «вывихнутое время».

Глава четвертая. ТЕАТР ПОПАДАЕТ В ИСТОРИЮ

«Ричард — это я»

Кроме трагедии «Юлий Цезарь», на право считаться первой пьесой, поставленной в «Глобусе», может претендовать хроника «Генрих V». Претензии в ее пользу основываются на Прологе к первому акту (если в «Юлии Цезаре» прологов нет вообще, то эта хроника изобилует ими, предваряющими каждый из пяти актов). Хор размышляет над тем, возможно ли вместить столь грандиозное действие в столь малое пространство «деревянного О»…

Как плотник в «Юлии Цезаре», объявляя свою профессию, скорее всего подкреплял слова жестом в направлении стен, пахнущих деревом, так же, вероятно, поступал и Хор в «Генрихе V». Во всяком случае, зримый намек был бы уместным по случаю спектакля в новом здании.

Пролог к пятому акту позволяет уточнить если не время написания хроники, то время одной из ее постановок. Встреча в Лондоне победоносного Генриха сравнивается с той, что станет триумфом «для генерала нашей любезной императрицы, когда в добрый час он вернется из Ирландии, укротив своим мечом восстание…».

Генерал — граф Эссекс. Укрощать восставших ирландцев он отправился 27 марта 1599 года. Вернется — 28 сентября, но подавленного восстания на своем мече не принесет. Этот исторический эпизод будет иметь другое развитие — катастрофическое для Эссекса.

Можно предположить, что для постановки в новом театре некоторые из Прологов хроники были написаны заново или насыщены актуальными аллюзиями, в том числе — на открытие нового театра и прибытие ожидаемых вестей из Ирландии. До самого конца сентября в Лондоне могли надеяться на победу, а реальное положение дел, далекое от триумфа и вызывающее ярость Елизаветы, не было всеобщим знанием.

Прологи могли быть приурочены к событиям, но сама пьеса была задумана много раньше и написана, скорее всего, в предшествующем году или в начале 1599-го. Вся вторая тетралогия, начиная с «Ричарда II», подсказана успехом старой хроники о победах Генриха V, которой Шекспир последовал, приступая к формированию репертуара для труппы лорда-камергера. Он пишет по хронике в год или, точнее, в сезон.

Сменные Прологи свидетельствовали о том, что театр все более следил за злобой дня и откликался на нее. Порой эта злоба дня и создавалась на сцене. Так было в «Собачьем острове», так продолжилось в «войне театров» 1599—1602 годов, когда драматурги развлекали публику потоком личных и творческих оскорблений. «Глобус» в этой распре не участвовал, но оказался вовлечен в куда более опасные события, виной которых был граф Эссекс.

* * *

С кругом Эссекса Шекспир соприкоснулся давно — через Саутгемптона, младшего друга и стойкого приверженца графа. Трудно сказать, насколько крепкой или постоянной была эта связь, но именно к людям лорда-камергера обратились сторонники Эссекса накануне восстания.

Роберт Девере, граф Эссекс (1565—1601) — самая яркая личность последнего периода правления Елизаветы. Путь к королеве ему помог проторить тот, кто дольше, дальше и увереннее всех шел по этому пути — граф Лестер, отчим Эссекса. Когда Эссекс привлек внимание королевы, ему было двадцать, ей — пятьдесят два.

Эссекс явился не только юным красавцем, но и военным героем. Он сопровождал отчима во время кампании в Нидерландах, где молодого человека нужно было останавливать, настолько безудержной и безрассудной была его отвага. Он участвовал в деле при Зютфене, где получил смертельную рану Филип Сидни, бывший не только величайшим английским поэтом, но и образцом рыцарской чести. Сидни перед смертью отметил Эссекса, завещав ему один из своих двух мечей.

Они не могли не быть знакомы раньше, поскольку Пенелопа Девере, сестра Эссекса, — героиня сборника «Астрофил и Стелла». Эссекс наследовал славе Сидни (не поэтической, хотя тоже писал стихи) и довершил эту связь, женившись на вдове Сидни — Фрэнсис Уолсингем, дочери государственного секретаря.

Лестер, Уолсингем, Берли, чьим воспитанником после смерти отца был Эссекс, — с опорой на этих трех самых влиятельных людей Англии он начал свою карьеру, раннюю и блистательную благодаря самому сильному покровителю — королеве. Но положение королевского фаворита повредило его посмертной репутации и исказило представление о личности Эссекса. Забылось, что причиной его краха было стремление к политической самостоятельности. Эссекс хотел небывалой славы для себя ради величия Англии. Огромное тщеславие сочеталось в нем с великодушием и доходило до самопожертвования. Он был богат, но всегда в долгах, значительную часть которых он сделал на королевской службе: Елизавета любила, чтобы ее придворные раскошелились — порадовать свою повелительницу, содержать ее двор и исполнять государственные обязанности.