Шекспир

Следует ли из этих слов, что Шекспиру приходилось также воровать у мельника или хлебопека? С равным успехом можно предположить, что из мотива, мелькнувшего в ранней пьесе, была выведена сплетня и сконструировано биографическое событие. Неисповедимы пути слухов и биографических анекдотов. Они так же легко могли быть сплетены из мотивов, обнаруженных в пьесах, как предполагаемые ими события — породить эти шекспировские мотивы.

Но все-таки, если предположить, что эпизод в Чарлкоте имел место, когда он мог случиться и как вписывается в шекспировское жизнеописание?

Чаще всего подразумевают, что именно сэр Томас вынудил Шекспира к бегству в Лондон, невольно «открыв ему путь к славе», как об этом записал Дейвис. У Роу сказано иначе: Шекспир «был вынужден оставить на некоторое время свое дело и семью в Уорикшире и укрыться в Лондоне». На «некоторое время», то есть отъезд не был окончательным. И его совершил человек, уже обремененный семьей.

А если считать, что браконьерство имело место еще до женитьбы, что в «дурную компанию» попал совсем молодой человек, почти подросток, которого можно и посечь или которому, во всяком случае, можно погрозить розгой? История кажется психологически более достоверной. И страх, внушенный Томасом Люси, — нешуточным, тем более что в своем судебном рвении он прославился более всего гонениями на католиков. А если принять во внимание, что в 1540-х годах в качестве учителя у него жил составитель самого известного мартиролога протестантов в Англии, пуританин Джон Фокс, то есть все основания счесть сэра Томаса ревностным преследователем католических нонконформистов.

Конфликта с ним только и не хватало семье Джона Шекспира, переживавшей трудные годы, когда лучше всего было затаиться, не появляться публично (что Джон и делал). А тут старший сын по доброй воле и по преступному поводу сам идет в руки Томасу Люси, чтобы усугубить дело оскорбительной балладой… Лучше было сразу бежать куда-нибудь, скрыться. И едва ли в Лондон — что там делать подростку? Куда-то понадежнее, где он будет в безопасности среди своих.

Тогда-то, предполагают, Уильям и получил возможность поработать учителем.

Католик и учитель?

Архивная погоня по шекспировскому следу, однажды начавшись, никогда не прекращалась. Удачи редки, но иногда находки случаются даже среди того, что уже было напечатано. В 1937 году внимание привлекала старая публикация в трудах Четемского общества (1860) — завещание Александра Хафтона (Houghton) от 3 августа 1581 года. Будучи при смерти, этот владелец поместья Ли-Холл в Ланкашире, на сотню миль севернее Стрэтфорда, в числе других наследственных распоряжений оставляет своему брату Томасу

…все инструменты, имеющие отношение к музыке, и всевозможные костюмы, если он располагает содержать и содержит актеров. Если же он не будет содержать и поддерживать актеров, то в соответствии с моей волей пусть всеми выше означенными инструментами и костюмами владеет сэр Томас Хескет Найт. И я душевно прошу сэра Томаса оказать дружелюбие Фоуку Гильому и Уильяму Шейкшафту (Shakshafte), ныне проживающим у меня, и либо взять их к себе на службу, либо помочь определиться к хорошему хозяину, как, я верю, он и поступит.

В этом завещании привлекла внимание фамилия, которая — при неустойчивости орфографии — выглядит вариантом (ланкаширским?) фамилии Шекспир, очень близким к тому, которым, в частности, пользовался дед Уильяма — Ричард (Shakeschafte). Предполагают, что в Ланкашире, чтобы не быть обнаруженным, Шекспир мог сознательно воспользоваться не тем вариантом родового имени, который был в употреблении в Стрэтфорде.

Фамилия нередкая и в сочетании с этим именем, также далеко не редким, допускает предположение, что речь идет об однофамильце, но внимание, конечно, останавливает упоминание об актерской профессии и принадлежность всех упомянутых в завещании людей и самого завещателя к католической вере, по-прежнему особенно твердой в Ланкашире. И дата подходит — это как раз тот момент, когда Уильяму могло понадобиться убежище от преследования Томаса Люси.

При дальнейшей разработке возможных контактов Шекспира с этой средой в Ланкашире они обнаружились. Оказалось, что стрэтфордский учитель-католик Коттем — из тех мест, что его отец имел деловые отношения с Хафтонами. Не он ли послужил связующим звеном?