Шекспир

Посередине пути от дома Монтжуа до реки находилась таверна «Сирена». Фасадом здание выходило на Брид-стрит, а один выход был на Фрайди-стрит, называемой улицей Пятницы жившими на ней пьяницами. Ее хозяином был Уильям Джонсон. Как мы это увидим, Шекспир должен был быть в сердечных отношениях с Уильямом Джонсоном, потому что он сделал его одним из трех администраторов купленного им помещения привратниц-кой у Доминиканцев. Таверна служила резиденцией Фрайди-стрит-клуба, основанного сэром Уолтером Раллеем. Члены клуба собирались каждый вторник каждого месяца и кроме Шекспира включали и других известных людей театра и литературы: Фрэнсиса Бомонта, Джона Флетчера или еще Бена Джонсона, поэта Донна, или путешественника-рассказчика, писателя Томаса Кориота, который описывал нравы посещенных им стран и высказал, например, удивление, что в Венеции на сценах театров играют женщины.

В своем опубликованном посмертно (1662) произведении «Английские знаменитости» он говорит, что увидел в Шекспире поэтический инстинкт:

«Многочисленны были остроумные выпады, которыми обменивались (Шекспир) и Бен Джонсон, и я вижу их обоих: один как большой испанский галион, а другой как английский военный корабль; Шекспир наподобие английского военного корабля, легкого под парусами, умел использовать все приливы, стрелять с бортов и использовать все ветра благодаря быстроте своего ума и своей изобретательности».

В 1603 году находим последнее упоминание о Шекспире-актере; он фигурирует в показе трагедии «Падение Сеяна», написанной Беном Джонсоном. Пьеса не имела успеха, на который рассчитывал Бен, и тон шуток, которыми обменивались в «Сирене», должен был напоминать об этой неудаче.

Известно, что Джонсон любил вино, о Шекспире говорили, что он не пренебрегал выпивкой. Преподобный отец Уорд из Стратфордского прихода в 1662 году даже предположил, что смерть поэта в возрасте 52 лет была связана с попойкой, в которой также принимали участие в Стратфорде Бен Джонсон и поэт Уорикшира Майкл Дрейтон. И доктор Джон Холл, считавший ело поэзию превосходной, лечил не поддающуюся лечению горячку настоем фиалок. Именно от горячки, охватившей его в конце этой попойки, умер Шекспир, говорил Уорд, узнавший об этом от местных жителей. Шекспир не был пуританином, и такой случай возможен. Но если он любил свои удобства и даже предпочитал жить с некоторой широтой в своем родном городе, все же складывается впечатление, что его лондонское существование было скромным. Он не похож на тот тип людей, к которому относит патриция Менения, говорящего о себе:

Да, меня все знают за весельчака патриция, ко торий не дурак выпить кубок подогретого вина, не разбавленного ни единой каплей тибрской воды. Худого же про меня говорят лишь то, что я таю от первой слезы просителя, вспыхиваю как трут от каждого пустяка и больше знаком с тыльной частью ночи, чем с лицом утра.

(«Кориолан», II, 1, пер. Ю. Корнеевой)

О ЗАГАДОЧНЫХ РЕСУРСАХ

Прибыли, необходимые, чтобы сделать такие значительные инвестиции, какие сделал Шекспир в самом начале нового века, не могут быть, как полагает Уорд, только прибылями драматурга, даже если он задолго до этого стал самым знаменитым и даже если считаться с тем, что своей знаменитости он обязан положением пайщика в первой труппе Лондона и Англии. Доходы театрального совладельца тем более не объясняют финансовых ресурсов Шекспира, даже если он совладелец такого театра как «Глобус». Отбросив легенду о подарке в 1 000 фунтов от Саутхемптона, можно предположить, что многочисленные вознаграждения, поступавшие от монарха или богатых аристократов как плата за предоставленные им поэтические услуги могли достигать значительных сумм и могут явиться самым возможным объяснением финансовых возможностей Шекспира, продемонстрированных им с 1597 года по 1605 год.