Шекспир

Рассказанная история одновременно и чрезвычайно проста, и почти непередаваема в общем плане, настолько драматическое повествование кишит действиями, жестами, прерываемыми речами, иллюзорными, но знаменательными событиями, и настолько нерасторжимы связи между реальностью и вероятностями, созданными силой магии. Двенадцать лет назад герцог Миланский Просперо, выгнанный своим братом Антонио с помощью Неаполитанского короля, нашел убежище на пустынном острове, который находится в Средиземном море, где-то между Тунисом и Неаполем. Изучая привезенные с собой книги по оккультным наукам, Просперо приобретает значительную магическую власть. Он живет на острове, оттачивая свои знания по книгам и используя их в наблюдениях за единственным аборигеном этого острова, получеловеком-полурыбой Калибаном, которого научил своему языку. Последним персонажем этой ссылки является Ариэль, дух которого Просперо выпустил из тисков, куда того поместила всемогущая колдунья Сикоракс. Ариэль — безупречный помощник в магии.

После двадцати лет такого существования положение звезд на короткое время стало благоприятным для собрания всех недругов Просперо на его острове. И когда начинается пьеса, корабли, везшие его недругов, попадают в бурю и терпят кораблекрушение. Первое чудо: буря только в воображении персонажей и зрителей.

«Буря» впервые появилась в «ин-фолио» 1623 года, в ней мощно представленные фантастические формы и магические действия требовали использования различных машин и ухищрений. Действие также сопровождалось музыкой и шумовыми эффектами.

Все это приближает пьесу к опере или маске. В то же время Шекспир в своей стратегии использует два из трех классических единств: единство места и времени.

Пьеса заканчивается примирением: Просперо подавил свое желание мести. Примирение устанавливается между Неаполем и Миланом благодаря союзу Фердинанда и Миранды. Что же касается примирения братьев, то пьеса оставляет на этот счет территорию, покрытую мраком. Очень долго спорили о жанре пьесы. Ошибкой было бы отнести ее в разряд «зрелищных», ясно, что еще меньше ей подходит категория «комедии». Хеминдж и Конделл поместили ее первой среди комедий и первой пьесой, открывающей «инфолио» 1623 года. Может быть, чтобы привлечь покупателей к книге популярной, но еще не изданной пьесой.

В «Буре» Шекспир представляет последовательно две псевдоколониальные ситуации. Первая заключается в отношении между Просперо и Мирандой, с одной стороны, и Калибаном, с другой; вторая вводит неаполитанцев, в частности Стефано и Тринкуло, с одной, и Калибана, с другой стороны. Ни одна структура не смогла бы дать более ясного сравнения, чем эта параллель между двумя представителями интеркультурного обмена.

Европейский социальный спектр делится на два полюса: мир принцев и придворных, с одной стороны, и мир простых людей, представленных Тринкуло и Стефано. Со стороны местного населения острова ситуация доведена до одного полюса, так как есть только один «дикарь». Возможно, что единичность Калибана символизирует своей глобальной индифферентностью европейское представление о всех «дикарях» как представителях «другого». Отношения между «дикарем» и аристократами или между «дикарем» и отбросами европейского общества проходят две различные или даже противоположные фазы: любви и ненависти. Просперо подарил Калибану язык и свою дружбу, в ответ Калибан раскрыл ему свое знание острова (I, 2). По-другому идет обмен у Калибана со Стефано, который дает ему глоток вина из украденной и неиссякаемой бутылки. В пространстве и во времени речи и игры перед нами происходит переход от невинной воды с ягодами, которую давал Калибан Просперо, до вина, несчастья, завезенного народам нового мира, и, наконец, к крови. В этом заключен символически известный ход, неудержимая и торжественная игра трансмутации, порождающая дрожь от священного ужаса. Что касается другого подарка, который Калибан собирается преподнести Стефано, он тоже связан с кровью, так как речь идет о политической власти, которую нужно вырвать из рук тирана острова, убив его.

Вторая фаза отношений между Калибаном и вновь прибывшими на остров отмечена ненавистью. Этот новый тип обмена имеет две принципиальные черты: неравенство в результате магического могущества Просперо и то, что теперь этот обмен не межкультурный, а интеркультурный. Калибан потерял возможность обмена чем-либо, принадлежащим его культуре. Он образец прямой и полной ассимиляции.

В лаборатории Просперо протекает экстраординарный эксперимент. Речь идет не о том, чтобы научить кого-либо говорить, а привить культуру созданию, встреченному случайно в его природной среде. Просперо и Миранда обучают Калибана концептуальному мышлению через язык. Он входит в мир понятий, вне которых страдание и лишение свободы являются только болезненным опытом, с понятиями же они становятся предметом жестоких бесконечных размышлений, отягощающих жизнь жертвы. Он выучил язык и из этого извлек единственную выгоду — возможность проклясть свою судьбу.