Читаем Шекспир полностью

В числе легенд, на которые не скупятся, есть легенда о браконьерстве, которая ведет пас в подлески и охотничьи угодья вокруг Стратфорда. В конце XVII века сделана письменная запись слуха о Шекспире, пущенная неумелым Рабле. Ричард Дэйвис (умер в 1708 году), с оксфордским образованием, ректор в Саппертоне в Котсволде, в 35 милях юго-западнее Стратфорда, в 1688 году получил бумаги Уильяма Фалмэна, ректора Мэйзи Хэмптона в Глостершире В этих документах он обнаруживает записи, относящиеся к Уильяму Шекспиру, к которым добавляет следующее:

«Очень склонный испытывать неприятности, проистекающие от кражи крупных животных и кроликов, принадлежавших лично сэру Люси, который часто приказывал выпороть его и несколько раз поместить в тюрьму и, наконец, заставил его покинуть родную землю к его большой удаче, но тот нашел как отомстить, сделав из него судью Клодпейта (глупая голова), которого называет великим человеком и которому, намекая на его имя, дает в герб трех ползающих вшей»[12].

Сэр Томас Люси — владелец поместья Чарлькоут, в четырех милях восточнее Стратфорда.

Если семья Джона Шекспира страдала от жажды мести, которую питал Роберт Дадли, граф Лестерский к Арденам, его политический посредник в Уорикшире сэр Томас Люси не мог не вызывать чувства неприязни у Шекспиров. Три щуки на гербе напоминают имя «Люси», на английском елизаветинских времен это ведет к игре слов «Luces» (щуки) и «Louses» (вши). Именно этими паразитами наделяет Шекспир судью Шеллоу в начале «Виндзорских насмешниц», когда его родственник Слендер (Слабоумный) напоминает пастору сэру Эвансу о древности и знатности рода Шеллоу. Читатель может удостовериться в совершенной транспозиции игры слов:

Шеллоу

Что? Да, ты прав, племянник Слендер, ты совершенно прав, — судью и природного дворянина, который носит свой герб, по крайней мере, триста лет.

Слендлер

Все наши покойные потомки были джентльмены, и все наши будущие предки будут джентльмены. Они носили, носят и будут носить двенадцать серебряных ершей на своем гербе!

Эванс

Двенадцать серебряных вшей на своем горбе?

Шеллоу

Да, на своем старом гербе!

Эванс

Я и говорю, на своем, старом горбе… Ну что ж, человек давно свыкся с этой божьей тварью и даже видит в ней весьма хорошую примету: счастливую любовь, говорят.

(I, 1, пер. С. Маршака и М. Морозова)

Возможно, в этой сцене шекспировская сатира направлена на другую цель в лице Уильяма Гардинера, магистрата из Сюррея, который благодаря женитьбе на вдове, дочери некоего Роберта Люси, прикрепил к золотому грифу своего оружия трех белых щук, принадлежавших его жене. Оказывается, зять Гардинера, Уильям Уэйт, в 1596 году, то есть за два или три года до создания «Виндзорских насмешниц»[13], обратился в суд за поддержкой по поводу залога против четырех лиц, среди которых были Фрэнсис Лэнгли, владелец нового театра, и Уильям Шекспир. Шекспиру нет никакого резона, какими бы ни были его разногласия с Уэйтом, желать зла тестю или зятю. Однако было бы трудно представить, чтобы Шекспир, набросившись на щук Гардинера, не задел бы в то же время и своего соседа, пуританина из Чарлькоута сэра Томаса Люси. Несчастный магистрат из Сюррея и сэр Томас составляют неразрывную пару, и Шекспир должен был насладиться случаем, когда через судью Шеллоу он убивает двух зайцев. Эрудиция не может бороться против легенд, и Лесли Хотсон, «изобретатель» дела Уэйта против Шекспира, не может освободить сэра Томаса Люси от сомнительной чести, которую, думаем мы, ему и Гардинеру уготовил Шекспир по причинам несходства характеров и идеологии, а также из-за нескольких ударов кнутом в расплату за браконьерство.

На самом деле занимался ли Шекспир браконьерством в юные годы? В сельской местности, такой как Стратфорд, мальчишки должны были хорошо уметь ставить силки, как это умели мальчишки во все времена. Ему было привычно и на землях фермы дядюшки Генри в Сниттерфилде. Во всяком случае, его характер не позволял ему лишить себя удовольствия произвести скромные кражи на щедрой природе в нарушение прав сеньора. Земли фермы Генри Шекспира только в 2 милях от охотничьих угодий сэра Томаса Люси.

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука