Шекспир

Бербедж, приобретая свой частный театр, как думает Эндрю Гарр, вероятно, желал приблизиться к зажиточной публике, и при вместимости в три раза меньшей, чем в публичных театрах, надеялся на рентабельность, предполагая заполнять максимально чаще театр зрителями, платящими за вход в шесть раз больше, чем зритель в «Театре». Бербедж не знал, что богачи, которых он надеялся соблазнить, не желали терпеть его по соседству. В 1596 году именитыми жителями квартала была написана петиция, требующая от Совета запретить открытие театра, который продолжали благоустраивать.

В начале XVII века все более значительный наплыв карет и повозок, привозящих людей в театр, повлек за собой появление проблем. Торговцы жаловались, что кареты опрокидывают их прилавки и рассыпают товар; жители — на то, что с трудом попадают в свои жилища и не могут провезти туда продукты. Проблема еще не решена и в 1634 году. В одном письме находим такой комментарий на решение Совета:

«Было вывешено распоряжение господ из Совета, приказывающее всем тем, кто направлялся в театр, отсылать свои повозки и чтобы последние рассредотачивались вокруг кладбища св. Павла и на проезде на Флит-стрит и не возвращались за своими пассажирами, которые должны пешком идти до своих карет. Это строго соблюдалось в течение двух недель, а теперь, я полагаю, что снова здесь беспорядок».

ПРИНЦ И КОНЮХ

Эта печально знакомая людям XVII и XVIII веков картина затруднительного движения в столице могла дать некоторый кредит занимательной легенде, рассказанной Робертом Шилсом в его сборнике материалов «Жизнь великих поэтов Великобритании и Ирландии до эпохи декана Свифта» («The Lives of the Poets of Great Britain and Ireland to the time of Dean Swift», 1735). Он утверждает, что она исходит от драматурга Возрождения сэра Уильяма Давенанта. По этой легенде, Шекспир обязан своей блестящей карьерой этой самой древней проблеме загромождения пространства вокруг публичных театров:

«Относительно дебюта Шекспира в театре. Когда он прибыл в Лондон, у него не было ни денег, ни друзей, и будучи здесь чужаком, он не знал, ни к кому обратиться, ни что делать, чтобы заработать на жизнь. В это время не использовали кареты, и дворяне имели обыкновение приезжать в театр на конях. Шекспир, в силу самой жестокой необходимости, отправился к входу в театр и заработал немного денег, занимаясь лошадьми благородных господ, пришедших на представление; он достиг превосходства даже в этой профессии, и его проворство и сноровка были замечены; скоро у него стало столько работы, что он не мог с ней справиться сам и привлек к работе молодых людей, известных как «парни Шекспира». Некоторые актеры, случайно входя с ним в разговор, нашли, что он умеет поддерживать такой живой диалог, что, удивленные этим обстоятельством, они порекомендовали его в театр, куда он был принят сначала на незначительные роли, но не долго оставался в этом качестве, так как скоро выделился, если не как исключительный актер, то, но крайней мере, как прекрасный писатель».

Произведение, в котором появляется этот анекдот — издание сомнительной аферы. Это прекрасная сказка о конюхе, ставшем театральным принцем. Это только одно из многочисленных проявлений распространенного заблуждения, что великие люди ничего не знают о своем предназначении. Для Шекспира реальность все же совсем иная. Интуиция или умение ориентироваться, организаторские способности и умение вести дела у него таковы, что он не останется надолго исполнителем, а обаятельная живость речи подтверждается множествами свидетельств, и в особенности собранием его сочинений. С помощью лошадей или нет, но мы уверены, что, рано прибыв в Лондон, во всяком случае, раньше, чем это обычно предполагают, Уильям очень скромно дебютировал в театре, стал актером и постепенно начал заниматься написанием пьес, в чем он должен будет превзойти всех.

Глава 5 АКТЕРЫ И ГРУППЫ, ДРАМАТУРГИ, ПРЕДШЕСТВЕННИКИ И КОНКУРЕНТЫ НА ЛОНДОНСКИХ СЦЕНАХ