Шекспир

Драматическое действие предельно ограничено. Когда Фердинанд, король Наварры, и его главные придворные основывают маленькую академию, чтобы вдали от мира заниматься обучением и размышлениями, судьба распоряжается так, что в сопровождении трех своих дам — Марии, Розалины и Катерины — прибывает французская принцесса. Каждый трясется, чтобы другие не обнаружили в нем стремления нарушить клятву устранения из своей жизни любви к женщине. Однако нужно все же примириться с любовью и каждому добиться своей дамы. События протекают в словесном фейерверке с дозой шутливого презрения. Как только партии кажутся выигранными, прибывает посланник от французского двора и сообщает принцессе о смерти короля. И нужно возвращаться и сохранять траур год и один день. Значит, прощай, любовное томление. Оригинальность комедии в том, что в ней нет обычной развязки, нет свадьбы. Все действие происходит в парке короля Наварры, здесь поют, дают дивертисменты, шпионят. Здесь встречаются два мира: мир мужчин и мир женщин, и здесь же встречаются два других мира: мир аристократии и мир деревенских жителей в образе Башки, увальня, способного на возражение, в образе констебля Тупицы с острым умом, в образе Натаниэля, священника. Олоферна, педантичного школьного учителя, и, наконец, в образе Жакнеты, веселой молодой крестьянки.

В этой комедии циркулируют флюиды Уорикшира, запечатлевшиеся в памяти Шекспира. Они призваны тонировать то, что Наваррский двор, в своем эстетстве и интеллектуальной позе, считает грубым и искусственным. Через свои персонажи Шекспир отдается удовольствию игры слов и мыслей, головокружительной сложности и не жалеет усилий для карикатурного изображения Олоферна. Отметим, что присутствие Олоферна восхитительный реактив для твердого языка Башки или для неуклюжести Тупицы, с его лингвистическими неточностями, и стимулирующий вызов для Армадо, фантастического испанца, ставящего себе в заслугу остроумие.

ИГРА СЛОВ

«Бесплодные усилия любви» — одно из тех произведений, которые больше всего интригуют критиков и историков. Вот что в XVI11 веке сказал об этой пьесе Сэмюэль Джонсон: «Нужно признать, что есть множество посредственных, инфантильных и вульгарных пассажей в этой пьесе, которую все, кто выступил с критикой, согласны осудить и которую некоторые отбрасывают, как недостойную нашего поэта… Но есть множество рассыпанных по ней гениальных искорок; нет другой пьесы, которая бы имела такие явные признаки руки Шекспира».

Среди тех, кто отбрасывает пьесу как недостойную руки Шекспира, находим Александра Попа. Джон Драйдон, известный в литературе XVII века поэт, критик, драматург и переработчик Шекспира для сцены своего времени, относит пьесу к «тем, что созданы на неправдоподобиях, или, по крайней мере, так посредственно написаны, что комическая сторона не вызывает у нас никакого удовольствия, а серьезная сторона — никакого интереса». Пьеса является не стилевым ансамблем, а игрой слов, которую Шекспир культивирует здесь больше, чем где-либо еще.

Вся пьеса искрится словесной игрой, и смысл проявляется одновременно в трех планах, к отчаянию переводчика Шекспир обнаруживает легкость в управлении языком, и он хмелеет от счастья, что ему это удается. «Бесплодные усилия любви» и «Сонеты», часть которых, вероятно, написана в это же время, наиболее четко иллюстрируют проявление таланта автора в исключительном использовании языка. Автор упивается возможностью ставить вопросы и отвечать на них. Так, например, Меход указывает: слово «light» (свет) употреблено, по крайней мере, в десяти различных значениях. Это слово обозначает свет как естественный, так и искусственный, разум божественный или человеческий, легкость физическую, интеллектуальную или моральную, фантазию, фривольность или дебош.

СВЯЗКА КЛЮЧЕЙ

Пьеса была объектом полемики и по другому поводу. Есть те, кто считает, что речь идет о зашифрованном произведении, и те, кто настаивает на обратном. Первая категория включает тех, кто думает, что можно найти ключи, и тех, кто считает, что они потеряны и что Шекспир уступил поверхностности и принес в жертву прочный смысл в своей пьесе за чечевичную похлебку и лишь слегка пощекотал нервы маленькой группе, льстя ей за отношение к себе и заставляя ее смеяться над некоторыми своими недостатками. Вторая категория, недоверчивые, особенно преуспели в чрезмерной изобретательности и даже мании расшифровки. Мы принадлежим к третьей группе первой категории, которая считает вполне вероятной зашифрован-ность пьесы, что некоторые сделанные отгадки допустимы и что пьеса не становится менее интересной, если больше уже невозможно обнаружить намеков.