Шекспир

Прежнее имя персонажа еще не изгладилось из его памяти. Сочиняя вторую часть, Шекспир сделал в рукописи ошибку и написал перед одной репликой вместо имени Фальстафа прежнее имя персонажа в сокращенном виде — "Олд". Когда впоследствии печатали эту пьесу, то набор производился с этой самой рукописи. Наборщик прочитал "Олд" и, не задумываясь, сохранил эту пометку в печатном тексте пьесы.

Имя Олдкасла еще долго сохранялось за персонажем. Несколько лет спустя, 6 марта 1600 года, лорд-камергер принимал в своем доме посольство из Нидерландов. Газет тогда еще не было, новости распространялись посредством писем, и в одном таком письме можно было прочитать: "В четверг лорд-камергер принимал его (посла) и устроил в его честь великолепный и изысканный обед, а после полудня его актеры сыграли перед гостем "Сэра Джона Олдкасла", что доставило ему большое удовольствие".

Шекспир искал новое имя для персонажа, зная, что надо быть осторожным, дабы не попасть впросак вторично. Вместе с тем он считал нужным соблюсти минимальное историческое правдоподобие и искал имя среди дворян, живших в XV веке.

В летописях Шекспир нашел имя сэра Джона Фастольфа. Он уже однажды упомянул это лицо в первой части "Генриха VI"., где говорится о том, что он якобы бежал с поля боя. Таким образом, одной из черт шекспировского персонажа Джон Фастольф обладал. Но можно было опасаться и родственников Фастольфа, тем более что один из них владел лондонской таверной "Кабанья голова" 66.

Во избежание недоразумений Шекспир немного изменил историческое имя Фастольфа и назвал своего веселого рыцаря сэром Джоном Фальстафом. Чтобы совершенно утихомирить потомка Олдкасла лорда Кобхема, Шекспир вставил в эпилог второй части "Генриха IV" слова о том, что, "как известно, Олдкасл умер смертью мученика, но это совсем другое лицо". Со своей стороны, Кобхем принял меры для более эффективной реабилитации своего предка, которого лондонцы продолжали считать пьяницей и забулдыгой. Он обратился к "слугам лорда-адмирала" с пожеланием, чтобы они поставили пьесу о подвигах его предка. Такую пьесу в двух частях написали Антони Манди, Майкл Дрейтон, Роберт Уилсон и Ричард Хетеуэй. Получилась скучная хроника под названием "Истинная и благородная история жизни сэра Джона Олдкасла, лорда Кобхема".

Поэт Джон Уивер, рассчитывая на богатое вознаграждение от лорда Кобхема, написал стихотворную повесть "Зерцало мучеников, или Жизнь и смерть трижды храброго воина и мученика за веру сэра Джона Олдкасла, лорда Кобхема" (1601).

Олдкасл — Фальстаф стал одним из самых больших любимцев лондонских театралов. Об этом в один голос свидетельствовали отзывы современников в различных стихах и эпиграммах. Так как поэтические достоинства этих стихотворных произведений не имеют для нас значения, я позволю себе передавать их содержание прозой, чтобы точнее воспроизвести мнение современников Шекспира.

Много лет спустя поэт Леонард Диггз отмечал, что даже произведения более академичного Бена Джонсона не могли сравниться с успехом "Генриха IV". Хотя "Вольпоне" и "Алхимик" Бена Джонсона, по его мнению, превосходят творения древних авторов, представления их подчас не собирали денег на оплату угля, когда спектакли шли зимой в закрытом помещении театра Блекфрайерс. "Но стоило появиться Фальстафу, Гарри, Пойнсу и остальным, как уже не хватало места, — столько набивалось публики".

Шумных зрителей, толпой стоявших у сцены, не просто было заставить вести себя тихо во время спектакля, но, по свидетельству Томаса Палмера, "Фальстаф заставлял толпу надолго прекращать щелкать орехи". Следом за Фальстафом самым популярным персонажем стал придурковатый и глуховатый судья Шеллоу, появляющийся во второй части "Генриха IV".

Слух о том, что "слуги лорда-камергера" играют какие-то очень смешные пьесы, дошел до королевы. Она соизволила посмотреть забавные приключения сэра Джона Фальстафа. Реакция королевы была несколько неожиданной. Предание об этом сохранилось в театральной среде и было сообщено много десятилетий спустя, но оно вполне достоверно. Елизавета уже была одной ногой в могиле, а у нее на уме все были амуры, что подтверждается покровительством, которое она оказывала Эссексу. Королева выразила желание "увидеть Фальстафа влюбленным". Идея показалась ей очень забавной. Но едва ли смеялся Шекспир, когда ему это было сказано. Его Фальстаф, как известно, давно перезрел для любви. Пушкин писал: "Разбирая характер Фальстафа, мы видим, что главная черта его есть сластолюбие; смолоду, вероятно, грубое дешевое волокитство было первою для него заботою, но ему уже за пятьдесят, он растолстел, одрях; обжорство и вино приметно взяли верх над Венерою" 67.