Шекспир. Биография

Записи в дневнике свидетельствуют о том, что доктор отнюдь не был твердолобым пуританином. Он успешно лечил католического священника; заметил, что «вопреки всем ожиданиям, католик выздоровел», и добавил по-латыни: «Deo gratias»[372]. Вероятно, он был умеренным пуританином, который, женившись на отступнице, пренебрег религиозными различиями.

В семье Шекспира в то время случались и рождения и смерти. В приходской книге церкви Святого Леонарда в Шордиче зарегистрирован родившийся 11 июля 1607 года «Эдвард Шекспир, сын Эдварда Шекспира, крещенный в тот же день». То, что ребенка крестили почти сразу после рождения, говорит о том, что это следовало сделать срочно; действительно, через месяц младенец умер. Двенадцатого августа его похоронили при церкви Сент-Джайлс-Крипплгейт, где отмечено: «Эдвард, сын Эдварда Шекспира, актера». Мальчик был сыном младшего брата Шекспира, чье имя было записано неверно, звали его не Эдвардом, а Эдмундом, — обычная путаница в документах того времени; отца записали под тем же именем, что и несчастного младенца.

Итак, можно заключить, что Эдмунд Шекспир ездил в Лондон и там, обучившись актерской профессии, пошел по стопам знаменитого брата. Неизвестно, послушался ли он совета брата или просто последовал его примеру. То, что его сын был крещен в Шордиче и похоронен в Крипплгейте, означает, что Эдмунд жил в северном пригороде Лондона и, вероятно, играл в «Куртине». Это было очень близко от Силвер- стрит, где снимал комнаты Шекспир, возможно даже, что они жили вместе. О его браке нет никаких записей, так что сын был незаконнорожденным — обычное явление в лондонской жизни той эпохи. Можно предположить, что Эдмунд Шекспир, актер примерно двадцати пяти лет, вел довольно распутную жизнь.

Дома произошли и другие события. Четырнадцатого октября 1607 года в стратфордской приходской церкви крестили сына Ричарда Тайлера, которого записали «Уильямом»; возможно, Шекспир был его крестным отцом. Тайлер был двумя годами младше Шекспира, они жили по соседству и дружили. Несомненно, и учились они в одной школе. В первом варианте завещания Шекспир оставлял ему кольцо. Процветающий йомен и джентльмен, Ричард Тайлер жил на Шип-стрит, занимал какую-то гражданскую должность и выбирался церковным старостой. В официальной бумаге о нем говорится, что он «человек в разговоре приятный, с соседями миролюбивый и спокойный и ко всем людям благожелательный». Более о нем ничего не известно, но он может служить примером стратфордских знакомств Шекспира. Приятели драматурга в основном были люди почтенные, кто-то преуспел в торговле, кто-то, как Тейлор, был «джентльменом». Они были «честны», «спокойны» и «миролюбивы», каким и представляется нам английский горожанин того времени. И Шекспир испытывал к ним привязанность на протяжении всей жизни. Видимо, он очень нуждался в их мирной и приветливой компании после яркого и беспокойного Лондона. Шекспир мог отдохнуть с ними, поговорить и выпить, не ощущая бремени театральных дел. Спустя четыре дня после крещения Уильяма Тайлера племянник Шекспира, булочник Ричард Хатауэй, стоял под венцом у алтаря в той же церкви. По семейной традиции драматург также должен был там присутствовать.

Эти события происходили вскоре после серьезных общественных волнений. Особенно выделялось восстание в Мидланде, где крестьяне яростно бунтовали против огораживаний, затеянных крупными землевладельцами, желавшими присвоить общинные земли. Наиболее остро стояла проблема Арденского леса, где огораживание «превратило лесную зону в пашни… для снабжения зерном других графств». Железоделательные заводы в этом районе тоже «уничтожили огромное количество леса», и старые общинные земли превратились в частные пастбища. Никто не отрицал, что земля принадлежит землевладельцам; бунтовщики протестовали против нарушения векового порядка. В стране по-прежнему не хватало продовольствия, и люди голодали; недовольные полагали, что недостаток еды связан с огораживаниями.

Мятеж начался в канун первого мая, быстро распространился по графствам Средней Англии, а летом перерос в большое восстание. Король выпустил воззвание, в котором выразил сожаление, что «многие злонамеренные люди осмелились недавно собраться в необузданные толпы». Восстание закончилось только после того, как власти самым жестоким образом вмешались в события; армия расправлялась с мятежниками, убивая их без счета; многих взяли в плен и повесили, вздернули на дыбу и четвертовали. Все это происходило почти у самого порога шекспировского дома; описание увиденного он включил по крайней мере в одну из последующих пьес.