Шекспир и история

Каким же рисовалось мироздание Шекспиру и его современникам? Прежде всего они видели картину предельно наглядную, наподобие начертанной на бумаге схемы. Поэт XVI в. Эдмунд Спенсер в «Гимне небесной красоте» призывал: «Смотри на план этой необъятной Вселенной и читай в нем…».^{69} Однако гораздо чаще Вселенная представлялась им «цепью» или лестницей, спускающейся от подножия божественного трона на небе до ничтожнейшего творения на земле. Каждое звено (или ступень ее) олицетворяло род творения. Если рассматривать эту цепь от основания до вершины, то мы будем постепенно переходить от так называемых первичных элементов, из которых состоит все сущее — земля, вода, огонь и воздух, к неодушевленным (растительному и животному миру, к человеку, от него — к ангелам различных степеней и «рангов» и, наконец, — к богу).

Таким образом, мир казался «упорядоченным» по восходящей линии — от воплощений чистой материи к воплощению чистого духа и разума. Если же мысленно проделать тот же путь в обратном направлении, то вместо приближения «творения к творцу» мы станем свидетелями его отдаления и разъединения. Эта так называемая великая цепь бытия символизировала господство строгой иерархии атрибутов. Миру неорганическому (как бы мы теперь сказали) присущ был лишь один атрибут — существование; миру растений, помимо атрибута существования, еще свойствен атрибут питания; миру животных, кроме того, — атрибут ощущения, наконец, миру человека — еще и атрибут разума. Именно поэтому человеку принадлежало особое место в описанной системе мироздания. Он связывал воедино оба его начала — духовное и материальное. Таким образом, в этой цепи нет перерывов, нет «пропусков», в каждом ее звене также существует своя иерархия, и каждая верхняя ступень одного звена непосредственно примыкает к нижней ступени звена, находящегося под ним. Знают иерархию не только первичные элементы (огонь — высшая их ступень), растения и животные, но и люди и «ангелы». Все в подлунном мире распределено по ступеням, «чинам», «рангам».

Заметим, что истинный смысл этого мировидеиия составляла унаследованная от иудео-христианской древности и модифицированная в средние века идея геоцентрического строения Вселенной: в своем безграничном разнообразии мир един не только как творение одного творца (в едином творце), но во взаимосвязанности творения как целого. Этот мир изначален и конечен как строго фиксированная иерархическая система атрибутов божественных творений — он не знает движения, истории. Олицетворяя «неисповедимую мудрость божественного плана», он нерушим. Как же возникла эта «цепь бытия»?

У Мильтона мы находим следующую картину «начало мироздания». Темный безграничный океан без конца, без измерений, где длина, ширина и высота, а также место и время исчезли, где царит древнейшая ночь и хаос — вечное смятение и беспрерывная борьба четырех элементов в их первобытном состоянии: горячий — холодный — влажный — сухой. То один из них, то другой одерживает верх, однако это дело случая и сопровождается только ростом замешательства. Ни моря, ни суши, ни воздуха, ни огня, и вместе с тем все это есть, но перемешано, хаотично, в состоянии вечного конфликта.

Лишь в акте творения враждебность элементов превратилась в согласие, появились земля, вода, огонь и воздух. Каждый из этих элементов обладал двумя атрибутами: земля — холодная и сухая, вода — холодная и влажная, воздух — горячий и влажный, огонь — горячий и сухой. Как и все остальное, элементы были упорядочены в иерархию: земля — вода, воздух — огонь.^{70} С тех пор элементы больше не находились в конфликте, что стало предпосылкой создания всего неодушевленного и одушевленного мира, в свою очередь упорядоченного и надлежащим образом связанного друг с другом в соответствии с внутренними качествами каждого. Почти за 200 лет до Мильтона этот порядок образно описал известный юрист Джон Фортескью. «В этом устройстве ангел помещен над ангелом, чин над чином — в царстве небесном; человек помещен над человеком, животное над животным, птица над птицей, рыба над рыбой… таким образом, нет ни червя на земле, ни птицы в вышине, ни рыбы в глубине, которые в цепи бытия не связывались бы в наиболее гармоничном сочетании. Нет творения, которое не отличалось бы в каком-либо отношении от всех других творений и потому не стояло бы выше или ниже другого…

Итак, [во всей Вселенной] нет ничего, что не было бы охвачено связью порядка».^{71}