Шекспир курит в сторонке

– Обхохочешься, – мрачно произнес Димон. – Сегодня утром, едва ты умчалась в свой центр коррекции фигуры, раздался звонок.

Я слушала Коробка. В принципе ничего удивительного он не сообщил. Любые родители разволнуются, узнав, что их юная дочь беременна от взрослого мужчины, который не отвел ее в загс. Узнав о судьбе Лапы, ее папенька тут же ринулся в Москву, чтобы уладить дело.

– Мне кажется или ранее Лапа представлялась сиротой? – осторожно уточнила я.

Димон протяжно вздохнул.

– Может, мы как-то не так ее поняли? Одно я знаю точно: она живет в столице с восемнадцати лет, за то время, что мы вместе, папаша ни разу не появлялся и никогда Лапа ни о нем, ни о ком-то еще из своей семьи не рассказывала.

– Зачем он прикатил? – недоумевала я.

Коробок насупился.

– Свадьбу играть.

– Вы женитесь! – обрадовалась я. – Вот здорово! Почему мне не сказали?

Димон смутился.

– Тань, мы не хотели ничего устраивать из-за беременности. Лапа мечтает о белом платье, фате. Но, согласись, как-то странно надевать на голову символ невинности, когда у тебя живот на лоб лезет.

Я потупилась. Жаль, не могу рассказать Димону про свой короткий опыт работы в загсе. Коробок полагает, что я решила использовать отпуск для борьбы с лишним весом. За пару дней, проведенных под началом Анны Ивановны, я увидела только одну невесту с осиной талией. Все остальные смахивали на арбузы, что совершенно не помешало им нацепить белые платья и нахлобучить на макушку кружевные занавески.

– Думали, распишемся по-тихому, без помпы, – говорил Коробок, – а уж потом, когда Зайчик появится, устроим гулянку. Будет Лапуле и платье в перьях, и все остальное. Но папенька настроен агрессивно, увидел меня и заявил: «Нашей семье позора не надо. Все по-человечески должно быть. Сначала оформление брака, потом пир, затем ребенок. Не поймет нас родня».

– Родня? – повторила я. – Их много?

Димон махнул рукой.

– Целый список!

– Офигеть, – вырвалось у меня, – откуда они появились?

Коробок сказал:

– Нет ответа. Живут в разных городах, но готовы с радостью прибыть на свадьбу. Вроде человек двести.

У меня закружилась голова, но я все же попыталась сохранить трезвость мышления.

– Две сотни людей! Их надо разместить, накормить, оплатить банкет. Получится огромная сумма. Думаешь, мы потянем? Я, правда, накопила кое-что, готова поделиться.

Коробок отъехал от стола.

– Знаешь, что самое странное? Весьма экономный Каро пообещал, что он сам гулянку организует, не лезьте. Расходы он берет на себя.

– Аттракцион неслыханной щедрости, – протянула я.

– Согласен, поведение папеньки не вписывается в стилистику его личности, – сказал Коробок, – повторяю, он берет на себя расходы по своим гостям общим числом двести голов. Каро тряс списком, я не вникал, потому что не знаю ни тетю Марусю из Лос-Анджелеса, ни дядю Колю из Владивостока. А за тех, кого позову я, плачу сам.

В дверь постучали.

– Можно войти?

Димон закатил глаза.

– Да, конечно.

На пороге образовался Карфагеныч.

– Дмитрий, хочется сделать последние уточнения, перед тем как я начну активные действия.

Димон сделал приглашающий жест.

– Располагайтесь как дома.

Каро Финогенович сел в кресло и откашлялся.

– Вы согласны, что свадьба должна состояться как можно быстрее, пока не родился ребенок?

Коробок кивнул, папенька приободрился.

– Изучить список гостей со стороны невесты желаете?

– Нет, – быстро ответил Димон, – зачем?

– Прекрасно, – воскликнул папаша, – моя дочь мечтает о празднике, ей хочется поделиться своим счастьем со всеми.

– Впервые слышу о желании Лапы, – изумился Коробок. – Она, простите, не вспоминала родню ни разу за всю нашу совместную жизнь.

Карфагеныч исподлобья взглянул на меня.

– Татьяна, вы не оставите нас вдвоем? Дело чисто семейное, не для посторонних ушей.

Я решила не обижаться, приподнялась и была остановлена сердитым возгласом Димона:

– Татьяна не сдвинется с места. В нашем доме ни у кого секретов нет.

Каро почесал подбородок.

– Я на вашей территории, значит, подчиняюсь. Небольшой экскурс в историю нашей семьи. Элен, моя законная жена, оказалась мало приспособленной для воспитания ребенка и совместной жизни. Я был занят на работе, передоверил девочку Элен и оказался наказан. Когда дочери исполнилось двенадцать лет, жена сбежала из нашего города, прихватив с собой ребенка. До меня изредка доходили слухи о жизни бывшей жены. Та куролесила, не обращала внимания на чадо, и девочка росла хулиганкой-безобразницей. Наркотики, выпивка…

Глаза Димона медленно вылезали из орбит, а Карфагеныч продолжал: