Шел по городу волшебник

Когда я проходил мимо пионерской комнаты, мне показа лось, что там кто-то поет. Тонким таким голосом. Пропоет несколько слов, замолчит, опять запоет. Я открыл дверь и заглянул.

За столом, положив голову на руки, сидела Лина Львовна. Она не пела. Это мне из-за двери показалось, что пела. Она плакала. У нее даже слезы текли.

Я смотрел на нее и не знал, что сказать. Мне всегда жалко, если плачут взрослые.

А она заметила меня и сказала:

- Иди, Костя… пожалуйста… Зайди после… - И она снова заплакала.

Я закрыл дверь и выбежал на улицу.

Во дворе были почти все ребята. Они по дороге вспомнили, что когда выбирали Летицкого, то даже забыли спросить, какого Летицкого - Мишку или Алика?

- Да все равно, они ведь близнецы, - сказал я. - Пусть будут звеньевыми по очереди. Никто и не заметит.

- Ты, Шмель, можешь не острить, - сказал Мишка Летицкий.

- Извини, Алик, больше не буду, - нарочно ответил я.

- Я вот тебе сейчас дам за Алика, - сказал Мишка.

- А ты разве Мишка? - спросил я.

- А ты сам не видишь!

- Не вижу, - сказал я. - Я думал, ты - Алик. Ребята! А знаете! Лина Львовна…

Я хотел сказать, что видел сейчас, как Лина Львовна плачет, и не сказал. Сам не знаю почему. Я повернулся и побежал в школу. У пионерской комнаты я снова услышал, как плачет Лина Львовна. Тогда я вырвал из тетради листок бумаги и написал на нем:

Затем я положил листок у двери завуча, постучал и спрятался за углом. Я видел, как Вера Аркадьевна подняла листок, посмотрела, пожала плечами и пошла в пионерскую комнату.

Когда я вернулся к ребятам, они уже выбрали Алика. Делать было нечего, но ребята почему-то не расходились. Все начали вспоминать, как не выбрали Дутова. Мне тоже нравилось, что его не выбрали. Тут дело даже не в Дутове. А в том, что мы все делали вместе. Вместе засунули его под парту - теперь пусть попробует кого-нибудь тронуть. А потом вместе его не выбрали.

Это у нас первый раз, честное слово.

Следы на снегу

Костя стоял у окна и смотрел вниз, на штабеля дров, засыпанные снегом. Сверху двор выглядел как город: дома - поленницы и между ними - улицы, покрытые только что выпавшим чистым снегом. По одной из улиц пробежала кошка, и на снегу остались четкие отпечатки лап. «Можно выследить, - подумал Костя. - Если бы у меня была собака, я бы пустил ее по следу, и они бы подрались».

Мысль о собаке, идущей по следу, натолкнула Костю на другую мысль. Он подошел к столу и полистал книгу «Щупальца осьминога». Хорошая книга, в зеленой обложке, очень тол стая. Там описано, как один шпион…

Зазвонил телефон на столике.

- Подойди, - сказала Зинаида. - Если меня, то нет дома.

- Почему нет, когда ты дома? - сказал Костя.

- Костенька, у меня послезавтра зачет, - взмолилась Зинаида. Телефон все звонил.

- А будешь на меня маме жаловаться?

- Не буду, не буду, - нервно сказала Зинаида. Костя снял трубку.

- Алло! Зину? - Костя искоса взглянул на Зинаиду и ухмыльнулся. - Сейчас посмотрю.

- Ты что, с ума сошел? - прошептала Зинаида.

- А ты сначала объясни, почему ты врешь? А еще - почему я должен врать из-за тебя? - шепотом ответил Костя, прикрывая трубку ладонью.

- Костя!

- Нет, ты объясни. Ну чего ж ты молчишь? Смотри, а то позову. Сама всегда говоришь: Костя да Костя… Врать нечестно!.. А сама - честно?

- Господи! Ну ладно, нечестно! - простонала Зинаида, прикрывая рукою рот.

- Сознаёшься?

- Сознаюсь.

- Так ты запомни, - прошептал Костя. - Алло! Вы слушаете? Зины нет дома.

Едва сияющий Костя повесил трубку, Зинаида бросилась к нему. Костя, хохоча, нырнул под стол и вылез с другой стороны. Зинаида обежала кругом, а Костя - снова под стол.

- Чертежи опрокинешь! - крикнула Зинаида.

- А ты не ври! - отозвался из-под стола Костя. - Вам можно, а мне нет, да?

- Ты со мной не сравнивайся, тебе еще до меня учиться и учиться.

- У тебя научишься, - ответил Костя.

Спорить с Костей было бесполезно. Зинаида знала - у него всегда в запасе тысяча слов; только папа мог его унять. Но папа далеко, он на льдине. Зинаида вздохнула.

- Вылезай, не трону.

- Дай слово!

- Даю.

- Дай честное комсомольское.

- Честное комсомольское. Пластырь! Липучка! Зануда!

- Студентка-лаборантка-врунья, - немедленно отозвался Костя, вылезая из-под стола.

Нет, соревноваться с Костей было бесполезно. Зинаида снова вздохнула и взялась за чертеж. Костя уселся на диван и принялся вспоминать, о чем он только что думал. Это было что-то очень важное. Следы на снегу… Собака… «Щупальца осьминога»… Вспомнил!

Костя побежал к телефону и набрал номер. После короткого разговора он схватил пальто и устремился к двери.

- Куда? - крикнула Зинаида. - Поешь сначала.

Но Костины каблуки грохотали уже где-то на третьем этаже. На втором этаже Костя позвонил. Дверь открыл Борис.

- Здорово! - сказал Костя.

- Тихо ты, - прошептал Борис.

- Чего тихо?

- Указатель велел не шуметь. Он пишет чего-то.