Шел по городу волшебник

Борька сглотнул слюну и искоса посмотрел на Вику. Лицо Вики было задумчивым и строгим.

- Вика, давай пирожков купим.

- Я не хочу, - сказала Вине голосом Снежной Королевы.

- С мясом!

Вика пожала плечами. У нее был такой вид, словно Борька сказал ужасную глупость. И голос у нее был такой, будто она никогда не ела пирожков с мясом. Борька покраснел неизвестно почему. Может быть, если бы он знал, что Вика - актриса, он предложил бы ей шоколадный торт или килограмм халвы… Но Борька ни о чем не догадывался. Денег у него было только на три пирожка. Ему нравилась Вика и очень хотелось есть. И Борька взбунтовался. Борька закипел. В эту минуту он мог бы взорвать город или даже нагрубить милиционеру. Еще ни когда в жизни Борька не чувствовал себя таким злым и реши тельным. Он сказал:

- Тогда я сам куплю.

И дверь магазина захлопнулась за Борькой.

Вика повернулась и пошла к Невскому. Теперь - одинокая и покинутая - она еще больше чувствовала себя актрисой. Снег оседал на ее бровях, таял, по щекам текли снежные слезы, и Вике вдруг захотелось плакать по-настоящему.

Сзади послышался топот. С пирожками в одной руке, с лыжами - в другой догонял Вику раскаявшийся Борька.

- На, ешь.

Спокойствие и презрение. Нет, холодное спокойствие и ледяное презрение! Медленный, плавный поворот головы направо. Взгляд Снежной Королевы. И голос из страны вечного холода:

- Ешь сам.

Но Борька до сих пор не понимает, что он предлагает пирожки актрисе. Он опять добродушный и очень преданный.

- Ешь, они теплые. От пирожков идет пар. Вика ощущает запах промасленного, чуть сыроватого теста. Оно должно быть очень мягкое и теплое. Такие пирожки нужно откусывать половинками.

- Ешь сам; чего пристал! - говорит Вика, чуть не плача.

- Я уже съел.

- Ах вот оно что! Он уже съел! - В голосе Вики снова появляются королевские интонации. - Сколько?

- Три штуки, - нахально врет Борька. - Три тебе, три мне.

- Ладно, - соглашается Вика. - Один я съем.

- Ешь все. Чтобы поровну было.

Но Вике хочется еще немного пострадать.

- В крайнем случае - еще один, - строго говорит она. - Пусть тебе будет четыре, а мне два.

- Ладно, пусть четыре, - уступает Борька.

Борькин пирожок исчезает мгновенно. А Вика ест медленно, наслаждаясь своим благородством и королевской щедростью: Борька съел четыре, а она - два. Откуда ей знать, что у Борьки денег было только на три пирожка.

Жуя, они пересекли Невский. И вот уже огни остались позади. Пирожки съедены. Вику снова одолевают прежние мысли. Ей хочется поговорить о своей будущей актерской жизни, но глупый Борька ничего не понимает. Когда-нибудь он пожалеет об этом. Когда-нибудь… Но Вике нужно сейчас. Вика идет и мысленно представляет себе такой разговор:

«Боря, я решила стать актрисой».

«Ой, Вика, правда?»

«Конечно».

«Ой, Вика, здорово!»

«Может быть, певицей…»

«Ой, Вика!..»

«Или лучше - в кино».

«Ой, Вика…».

«Или, может быть, в театре».

«Ой, Вика, как же я?»

«Ты? Ты будешь смотреть меня по телевизору», - холодно скажет Вика, и они разойдутся в разные стороны.

Так думала Вика. Наконец ей надоело разговаривать с собой, и она сообщила Борьке:

- Боря, я, наверное, буду актрисой.

- Актрисой? - спросил бесхитростный Борька. - А примут?

Вика посмотрела на Борьку сузившимися глазами.

- Кого примут?

- Тебя, - пояснил Борька. - Туда ведь только со способностями принимают.

- Уходи лучше отсюда, - сказала Вика.

Борька оторопел. Он никак не мог сообразить, что произошло с Викой. Разве он сказал что-нибудь обидное? Или, может быть, в актеры берут теперь и неспособных? Как их понять, девчонок?

И все же Борьке не хочется уходить. И по затылку бить то же не хочется. Такой уж чудак Борис Таланов.

Он идет рядом с Викой и, как нам это ни противно, пытается с ней разговаривать.

- Вика, смотри, «Чайка» идет…

- Вика, Владимир Иванович здорово катается. Да?..

- Вика…

А Вика молчит, как фонарный столб.

Молчание тяготит Борьку. Ему хочется разозлиться, а он не может, потому что он такой человек. Они идут вдоль забора, и Борька заглядывает в дверку. С груды кирпича смотрят на него, не мигая, два желтых огня.

- Вика! Кошка!

Вика останавливается. Кошка - это не Таланов, на кошку можно взглянуть.

Желтые огни уставились на Вику.

- Киса, - ласково зовет Вика. - Кис-кис-кис… - В ее голо се столько нежности, что трудно не понять, насколько кошка милее для нее, чем Таланов.

Но Борька все же не понимает.

- Хочешь, я тебе ее поймаю?

Вика пожимает плечами.

Борька взлетает на груду кирпича. Желтые огни исчезают. Борька осматривается и видит торчащий рядом рельс. Он уходит куда-то в небо. Борька задирает голову. Рельс оказывается ногой крана. Кран такой большой, что вблизи его незаметно.

- На кран полезла, - говорит Борька.

- Не остроумно, - отзывается Вика.

- Вика, я на кран полезу! - кричит Борька.

- И не остроумно, - повторяет Вика.