Шелест-2. Экспедитор

Он поднял с пола кожаную сумку и с глухим бряканьем водрузил её на стол. После чего начал выкладывать туго набитые монетами мешочки. Всего их оказалось двенадцать, и если я не ошибаюсь, в каждом из них по тысяче рублей золотом. Более толстый намёк придумать трудно.

Нет, где-то я Ратникова даже понимаю, так как его обошли на повороте, сыграв достаточно грязно, в то время как он старался действовать в правовом поле. Но я-то тут при чём? Пусть предъявляет своему сводному братцу. Мне же терять столь жирный приз в обмен на какую-то мелочёвку жаба не подписывала.

— Здесь двенадцать тысяч рублей, на пятьсот больше выигранной вами ставки. Излишек я кладу за доставленное вам беспокойство.

— То есть вы желаете выкупить мой выигрыш?

— Именно.

— По моим прикидкам доходный дом на Воздвиженке принесёт такую сумму всего лишь за год.

— Ваши сведения не верны. В сегодняшних ценах он стоит сто тысяч рублей при двадцати одной тысяче годового дохода. Но здесь и сейчас это не имеет значения. Мои условия вы слышали.

— Я не стану ничего подписывать. Понимаю ваше негодование, но все претензии к Атникову. Повторюсь, я стал владельцем дома на законных основаниях.

— Данила байстрюк, и я его терпеть не могу. Но как бы к нему ни относился, в нём течёт кровь отца, поэтому я собирался решить возникшую проблему по закону. Он нашёл лазейку и воспользовался ею. К слову, подставив вас под молотки, Пётр Анисимович. Но даже в этом случае я желаю решить дело миром.

— Отчего же тогда вы не встретились со мной и не предложили сделку открыто?

— Оттого, что в этом случае я получил бы однозначный отказ. Теперь же ситуация совершенно иная. У вас нет выбора. Либо вы берёте деньги и ставите подпись. Либо вы не берёте деньги, но всё равно ставите подпись.

— А если я предпочту сдохнуть?

— Уверены, что готовы рискнуть честью и жизнью вашей сестры?

— Даже так?

— Ни в вас, ни в вашей сестре не течёт кровь моего отца, так что. — Он с показным огорчением развёл руками.

— А не боитесь…

— Бог мой, кого мне бояться, — оборвал он меня. — Княжну Голицыну? Она не глупа и не станет из-за очередной игрушки портить отношения со старинным боярским родом, находящимся в родстве со Смоленским князем. Великую княжну Долгорукову? Молода, импульсивна, эта могла бы наворотить глупостей, но за ней нет реальной силы. Воронежский князь и пальцем не пошевелит ради вас. Нет, будь вы хотя бы его вассалом, то очень даже возможно, хотя и не факт. И наконец, самое главное, для того, чтобы хоть что-то предъявить мне, нужно для начала увязать меня с вашей пропажей, а о данном предприятии знаю только я, Фрол и Никита, — указал он на двух мужиков.

А вот это он сделал совершенно напрасно. Я ведь уже был практически готов пойти на сделку. Хотя и намеревался впоследствии разобраться с ним. Ну вот не нравится мне, когда угрожают моим близким. Даже если в чьём-то понимании этот ублюдок и начал за здравие, закончил он точно за упокой.

— Мне нужно подумать.

Ратников смерил меня взглядом, после чего хмыкнул и, сделав приглашающий жест, произнёс:

— Думайте. — Обернулся к своим людям, кивнул в мою сторону, приглядывайте, мол, и вышел из комнаты.

Едва за ним закрылась дверь, как они прибрали деньги, пристроив сумку опять на полу, и вернулись к прерванной трапезе. Ничего особенного, мясо, сыр, хлеб на чистой тряпице и фляга, судя по запаху, с квасом.

Я осмотрелся, стараясь понять, куда меня притащили. Бревенчатые стены, часть одной из которых заменяет печная стенка. Небольшое застеклённое окно, через которое виден участок двора. В основном он порос примятой травой, у самой стены леса, начинающейся через шесть саженей, стоит полуразвалившаяся телега.

Мебель довольно грубая, прочная, словно изготовленная в походных условиях. Полы некрашеные, скоблёные без должного усердия дворовых слуг. Об этом же свидетельствует и плохо прибранная комната. Будь здесь прислуга, и я должен был бы слышать, как их сейчас секут за такое-то небрежение. В голове отчего-то вертелась ассоциация с охотничьим домиком.

Исходя из положения теней, сейчас только первая половина дня, и меня наверняка пока ещё не хватились. И не хватятся как минимум до полудня, но и тогда не станут спешить бить в набат. Если только завтра. Ловко меня прибрали, нечего сказать.

Впрочем, отсутствовать так долго в мои планы не входило. Пора завязывать с этим похищением и возвращаться в Москву. Тем паче, что есть все шансы прибить этого ублюдка боярина, оставшись при этом в стороне. Ну, коль скоро о моём похищении знает только эта троица, то грешно не воспользоваться ситуацией.

Плетение сработало как надо, и верёвки безвольно опали, высвобождая руки и ноги. Сидевшие за столом так толком ничего и не сообразили, когда в них с лёгким свистом влетели «Воздушные клинки». Огонь подпалил бы раны, но он громче, и можно ещё и пожар устроить. Лёд промораживает, но так же тишиной не отличается. У земли с боевым арсеналом полный швах, ничего подходящего для данного случая по силам третьему рангу попросту нет. А вот воздух то, что нужно. Только очень грязно.