Шелест гранаты

Как и ее мать, родившаяся в 1892 т. в Полтаве Елизавета Николаевна (рис. 1.12), Гита Харькова окончила Московский университет. У ее отца, Георгия Ивановича, из витебских крестьян, образование было незаконченное высшее. Он придерживался левых убеждений, в 1913 г. вступил в большевистскую партию (рис. 1.13) и участвовал в Октябрьском перевороте в Петрограде. В конце июля 1918 г. дед был вызван в Кремль. После бесед с Лениным, а также со Сталиным и основателем советской тайной полиции (ВЧК) Дзержинским, Георгия Ивановича назначили начальником Главного таможенного управления министерства внешней торговли. Такое назначение вполне соответствовало «ленинским принципам подбора кадров», в соответствии с которыми не профессионализм, а доказанная преданность «идеалам» была главным основанием для успешной карьеры. Правда, в случае с Георгием Ивановичем провальным выбор не был — дед пользовался репутацией компетентного специалиста, потому что и позже Дзержинский, бывший не только главным палачом, но и менеджером большевистского режима, часто обращался за консультациями по финансовым вопросам к нему лично (рис. 1.14). Карьера деда Жоржа была иного, чем у деда Гриши, типа: это была «ударная возгонка» на довольно высокий уровень с последующим снижением этого уровня. Как члену коллегии министерства, Георгию Ивановичу пришлось выполнять много работы за границей, в частности, участвовать в судебных процессах в Англии по поводу возвращения остававшихся там русских судов. В 1929 году его назначили в руководство советского торгового представительства в Германии — тогда одной из немногих стран, поддерживавшей отношения с СССР. В Берлин переехала и его жена вместе с рожденной в 1919 г. Гитой. Деду повезло в том отношении, что он оказался вдалеке от страшных эксцессов, связанных со становлением большевистского государства. Тем не менее, смрадное дыхание «железных рыцарей революции» ощущалось и в Германии, потому что, перебирая старые открытки с обычными пожеланиями здоровья, впечатлениями от поездок и прочей чепухой, я неожиданно наткнулся на одну — из Гамбурга. В ней дед, в совершенно чуждой ему манере восхищался энтузиазмом ударников-стахановцев, совершавших круиз на пароходе «Абхазия». Трудно не предположить, что в данном случае он опасался, как бы на его примере не «научили бдительности многие тысячи советских людей», чем неустанно занимались герои незримых битв, вроде того же Заковского:

Рис. 1.11. Командировка Г Харьковой, подписанная Вышинским

Рис. 1.12. Елизавета Николаевна Харькова — студентка Московского государственного университета, моя бабушка

Рис. 1.13. Георгий Иванович Харьков — первый начальник Главного таможенного управления советской России, мой дед

Рис. 1.14. Конверт письма Ф. Дзержинского

«В одной из квартир была получена открытка из заграничного порта. Того, кому она была адресована, дома не было. Соседу открытка показалась подозрительной. Поскольку адресата не было дома, он эту открытку направил в НКВД, и совершенно правильно сделал. Это — бдительность честных советских людей, для которых нет ничего дороже интересов социалистической родины».

В стране же происходило вот что. Путь ей «предначертал», к тому времени уже умерший, «великий» Ленин, который на избранном им самим профессиональном поприще был крайне неуспешен. То есть, учился-то он вроде и хорошо, но, когда дело дошло до применения знаний, молодой юрист, проработав всего месяц, споро проиграл все без исключения порученные дела. Ему, злобному и самолюбивому, отягощенному многими комплексами, было невыносимо выслушивать неизбежные в подобной ситуации колкости. Оставалось убедить самого себя в том, что ему известны истины, недоступные другим — это позволяло «парить над полем боя», свысока комментируя суету людишек «внизу».