Шелестят паруса кораблей

Гунама и другие вожди с жадностью смотрели на офицерские мундиры. Дарить мундиры, разумеется, никто не мог. Поэтому Рикорд попробовал сделать другое. По его указанию Гунаме подарили простой госпитальный халат, изукрашенный цветными лоскутками и лентами. Эффект получился сногсшибательный. Счастью Гунамы не было предела. Он гордо красовался в этом халате среди своих, вызывая зависть других вождей. Пришлось и им подарить по такому же халату.

Дружелюбие жителей Таны к русским крепло. Когда на остров налетел шквал и посланные за водой во главе с мичманом Рудаковым матросы едва не погибли на прибрежном буруне, бросив при этом все, что с ними было, — жители, вместо того чтобы воспользоваться случаем и похитить ценные для них бочки, с опасностью для жизни вылавливали их и возвращали русским.

Задерживаться на Тане не было смысла. Получив воду, зелень, овощи, немного мяса и рыбы, надо было спешить на север, к родным берегам.

На малых парусах «Диана» двинулась к выходу из бухты. Островитяне на каноэ провожали шлюп. Гунама плыл рядом дольше всех.

НАКОНЕЦ КАМЧАТКА

Дикое величие — таково первое впечатление от берегов Камчатки у моряков, пришедших с юга. Все здесь первозданно и грандиозно. Все здесь поражает даже много повидавших людей. На страшной высоте — снег. Внизу — густые суровые леса. Только туманы смягчают неприветливый вид скалистых берегов.

Но для экипажа «Дианы» этот пейзаж сейчас был самым радостным. Два года на чужбине! Чужие моря и годичный трудный плен. Полуголодный рацион. И вот наконец — родная земля!

Головнин взволнованно записывает в судовой журнал: «В двенадцатом часу перед полуднем ко всеобщей радости увидели мы камчатский берег. Берег, принадлежащий нашему отечеству. Радость, которую мы чувствовали при воззрении на сей грозный дикий берег, представляющий природу в самом ужасном виде, могут только те понимать, кто бывал в подобном нашему положении».

Первому, кто увидел берег родины, Головнин выдал денежную награду.

Тяга к родной земле, к соотечественникам заставляла торопиться. Путь от острова Тана до берегов Камчатки был пройден всего за два месяца. Используя попутный ветер, «Диана» неслась к северу, нигде не задерживаясь, оставляя в стороне многочисленные, еще не попавшие на карты острова и атоллы Тихого океана. И вот наконец — цель — российский Дальний Восток, Камчатка!

«Диана» медленно и трудно движется вдоль берега — где-то здесь, совсем близко, должна быть гавань. Но капризна природа этих мест. Ветер то тих, то порывист. Наползает туман. Все скрылось. Лот не достает дна, но двигаться опасно.

Наконец погода сжалилась над путешественниками. Туман рассеялся. Вновь открылась панорама высоких, угрюмых гор. Двадцать пятого сентября 1809 года «Диана» вошла в Петропавловскую гавань, защищенную от океанских бурь, — обширную, сурово живописную — и двинулась к поселку, состоявшему из нескольких десятков крытых камышом избушек и двух-трех деревянных домов Российско-Американской компании.

С нескрываемым волнением, со слезами радости на глазах моряки «Дианы», радушно встреченные жителями поселка, вступали на землю отчизны.

Головнин рассчитывал, что «Диана» найдет в Петропавловске специально для нее заготовленные запасы провианта, но оказалось — местное начальство распорядилось ими по-своему. Транспорт из Охотска с новыми припасами не прибыл. Все петропавловское население сидело на половинном пайке. Можно было охотиться, но для охоты требовалось умение, навыки, знание местных условий.

Пошли скучные, зимние дни, долгие, темные ночи. Снег валил густой сыпучей промерзлой массой. В поселке ходили по протоптанным в снегу узким тропинкам. Дома были засыпаны до окон.

Единственным способом передвижения в окрестностях города была езда на собаках. Экипаж «Дианы» с интересом наблюдал искусство каюров. Кто никогда не испытал этого вида передвижения, с удивлением смотрел, как быстро и ловко мчат по снежному покрову длинные гонкие нарты несколько пар кудлатых собак.

Остол. Это длинный шест или палка. У него на толстом конце — железный наконечник, на тонком — побрякушки и колокольчики. Остолом отталкивают нарты от деревьев, где надо, тормозят сани, где надо, подгоняют собак.

Езда на собаках здесь и способ передвижения, и спорт.

Собаки бывают на редкость послушны, но бывают и упрямы. Отъехав от дома, они вдруг останавливаются и поворачивают обратно. И тогда ничего с ними не поделать. В лесу, почуяв зверя, они дружно мчатся по следу, не слушая ездока.

Комиссар Российско-Американской компании, однофамилец лейтенанта «Дианы» Хлебников, решил обучить моряков этому виду спорта. Делал он это искусно, но не прочь был прихвастнуть своим умением и покуражиться над новичками. Он разгонял собак по косогору, потом вдруг бросал остол новичку, а сам ловко спрыгивал.

Новички поступали по-разному. Одни беспомощно ждали, пока сани перевернутся. Другие прыгали вслед, предоставляя упряжке мчаться домой, туда, где была пища и что-то вроде загона, часто без крыши и стен.