Шелк и пар

Едва к нему вернулся слух, звуки обрушились с оглушающим ревом — люди на улицах ликовали и пели национальный гимн. Языки пламени лизали каменные стены, отгородившие Башню из слоновой кости от остального мира. Десятки жутких теней радостно прыгали на фоне горящих костров — кошмарное зрелище, и Лео захотелось отвести глаза.

— Нет, нет! — Чарли взял Ларк на руки, нежно ее укачивая. Дровосек недвижимо лежал рядом, глядя на Лео остекленевшими глазами. Половину челюсти ему снесло пулей, предназначенной для мальчика.

— Вылечи его! — закричал Чарли. Он выхватил нож и принялся резать себе запястье. — Помоги же мне!

Дровосеку уже ничем не помочь.

— Не надо, — тихо произнес Лео сдавленным голосом. — Ничего не получится… Слишком поздно.

— Нет, не поздно! — Чарли выдавил кровь из пореза на руке в окровавленную рану на спине у Ларк. Из груди ее вырвался свистящий звук — девушка была жива, но совсем слаба. Пуля задела легкое.

Лео опустился на колени подле брата.

— Что ты вообще здесь делаешь? Где Онория?

Виноватый и робкий взгляд.

— Да черт тебя дери, — взревел Лео. — Ты что, бросил ее одну?

— Там и без меня народу хватает, — огрызнулся Чарли. — Вся борьба ведется здесь, а я — голубокровный. Я могу пригодиться.

«О господи!» Блейд с него шкуру сдерет.

— Ладно, а что насчет другого Сокола?

— Какого Сокола?

Лео стиснул зубы.

— Мориоч откуда-то знал, что стражники принца не смогли разбомбить Логово. Неужели ты об этом не задумывался? Среди обитателей трущоб есть лазутчик.

Чарли побледнел.

— Но… почему мне никто не сказал?

— А что тебе говорить? — рявкнул Лео. — Ты получил гребаный приказ. Охранять Онорию и ребенка. По-твоему, это шутки?

Чарли ничего не ответил, но по лицу было видно, что его обуревают эмоции. Лео все же прикусил язык и склонился над Ларк. «Вот черт». Сплошное кровавое месиво.

— Почему она не исцеляется? — беспомощно выкрикнул Чарли. Во взгляде голубых глаз ясно читалось чувство вины. — Я ей дал своей крови. Блейд так вылечил Рипа, когда тому порвали горло!

Лео осмотрел рану. Едва он пошевелил Ларк плечо, она застонала. Выстрелом пробило защитный корсет из стальных пластинок. Что же, черт возьми, за заряды использовались? Похоже, не разрывные, хотя доспехи от них защитить не могли.

У Ларк на губах выступили алые пузырьки.

— Пуля прошла насквозь, — тихо проговорил Лео. — У нее внутреннее кровотечение. А лечатся только поверхностные травмы.

В глазах Чарли возникло отчаяние. Его тут же сменила решимость.

— Я могу ее инфицировать.

«Уже не успеть… Она совсем слаба». У Блейда получилось исцелить Рипа только потому, что вирус жажды у него в то время зашкаливал. Мальчик попытался разрезать себе второе запястье, но Лео поймал его за руку.

— Подожди, дай я. У меня показатели сейчас примерно на уровне пятидесяти.

Лео быстро полоснул себе по коже и капнул кровью на рану Ларк.

— Переверни ее, мне нужно посмотреть, что с той стороны.

Там все было совсем плохо, как будто пуля, когда вошла, раздробилась на части. Лео показал, как нужно приподнять Ларк голову, и прижал порез ей к губам. Вирус жажды уже наверняка проник в организм, но чем больше ей дадут…

У Ларк не получалось ничего проглотить. Чарли крепко обнял ее и принялся нежно убаюкивать, не обращая внимания на увещевания брата. Из горла паренька вырвался тихий всхлип.

— А что там… что с Дровосеком?

Лео лишь покачал головой.

— Ну зачем? Зачем он так поступил? Он ведь знал, что я исцелюсь. — Чарли уставился на брата потерянным взглядом. — Боже мой, она же этого не переживет. Он для нее дороже всех на свете. И если она увидит, что он мертв…

У Лео не хватило духу сказать, что, скорее всего, девочка уже ничего не увидит.

— Он, наверное, решил, что той пулей все равно можно тебя убить. Ты же не был неуязвимым. А стрелял в тебя все-таки Сокол, тот, кто умеет убивать голубокровных.

— Этого не должно было случиться. — У Чарли задрожал голос.

— Нет, не должно.

Когда погиб Дровосек, не только он один лишился жизни. С ним вместе умер и ребенок, которым до той поры оставался Чарли. И после случившегося он уже не будет прежним. Отныне смерть перестала быть для мальчика всего лишь словом. Горечь обрела форму. «Вот от чего мы пытались тебя оградить».

И, в конечном счете, не смогли. И Чарли, и Ларк стояли на пороге взросления, хотя и не осознавали этого. Прокрасться вслед за теми, кто вел циклопов к Башне, казалось им веселым приключением.

Но какое могло быть веселье? Шла война. И люди умирали, в том числе и те, кто, наверное, не должен был умереть. Со всех концов площадки слышались ликующие возгласы, но были тут и сгорбленные фигуры, что стояли, склонившись над неподвижными окровавленными телами павших товарищей. Лео ощутил, как к горлу подступает тошнота. Такова была плата, и все отлично понимали, что ее придется отдать, но одно дело — готовить переворот, а совсем другое — вблизи лицезреть те ужасы, что ему сопутствуют.