Шелк и сталь

У Лорел закружилась голова от смертельной истомы, о которой со стоном шептали ее губы, прижимавшиеся к его рту. Разъяв объятия, Брендон наклонился, чтобы поднять Лорел на руки.

— Разреши мне любить тебя, дорогая! — молил он, неся ее к кровати и покрывая поцелуями.

Она откликнулась на эту просьбу тем, что, уже лежа на простыне, расстегнула пряжку его ремня. Он быстро выскользнул из одежды. Лорел ощутила на себе горячие руки и губы и ответила на них пылкими трепетными прикосновениями. Она обнимала Брендона и кончиками пальцев чувствовала тепло его кожи. Ее любящие руки отыскали и погладили его мужское естество, заставляя Брендона зарычать от вожделения.

Лорел трепетала и извивалась в его руках, испытывая внутри себя отчаянный позыв, который могло удовлетворить только его тело, слившись с ней воедино.

— Так давно, так давно мы не были вместе! — стонала Лорел. — О Брендон! Пожалуйста! Люби меня сейчас!

Он вступил в нее с нетерпением, с каким изголодавшийся человек накидывается во время банкета на угощение, со всей силой долго сдерживаемого чувства. Это было нечто дикое, необузданное и в то же время чудесное. Страсть пылала между ними огненным вихрем, уносившим их, закручивая, в какую-то даль. Им было не до нежности — их тела сплелись в одно целое, настоятельно добиваясь полного удовлетворения. Тяжело дыша прямо в ухо Лорел, Брендон погрузил руки в ее волосы, покусывая ее в шею и плечо. Она же мертвой хваткой вцепилась в мускулистые плечи Брендона, а когда настал миг оргазма, ее тонкие пальцы, скользнув по его спине, оставили на ней царапины. Их громкие стоны слились в один торжествующий вопль, затем воцарилась тишина. Бездыханные, они припали друг к другу телами, еще трепетавшими в последних судорогах экстаза, уносившего их в прекрасную долину легких бризов и нежных вздохов.

— Я так скучал по тебе, любимая, — шепнул Брендон в копну спутанных волос.

Слезы застлали ее лавандовые глаза, придав им сходство с сиренью, покрытой каплями росы. Она с нежностью погладила его плечи и притянула голову к себе.

— Я тоже, родной. Мне до смерти хотелось быть с тобой. Я уж думала, что ты охладел ко мне. — Рыдания не дали ей продолжать.

— Я никогда не охладею к тебе, Лорел. Пусть я упрям, а ты и того больше, пусть многое нам мешает, ты всегда будешь мне нужна, как воздух, которым я дышу, или дождь после продолжительной засухи.

Слезы Лорел омочили его щеку, он поднял голову и поцеловал ее ресницы.

— Я люблю тебя, милая.

— И я люблю тебя, Брендон! Но нас разделяет столько препятствий, что я пугаюсь. Мне все кажется, будто между нами стоит шаткая скала, готовая в любой момент обрушиться. И тем не менее я люблю тебя всем своим существом. И не хочу, чтобы скала рухнула и погребла под своими обломками нашу любовь.

— Мы сдвинем ее в сторону, дорогая, — обещал он. — Наша с тобой любовь осилит ее.

— Надеюсь, — прошептала она. — Надеюсь всей душой. Помоги нам, Господи.

Хотя теперь они более не сердились друг на друга, но все же в их отношениях сохранялась какая-то неловкость. Они все еще не оправились от первого серьезного удара, нанесенного их браку, и оба держались настороженно. Даже предаваясь усладам страсти, они чувствовали невысказанную напряженность, и их признания в вечной нетленной любви звучали несколько сдержанно, как если бы они не знали, что делать дальше или в каком направлении идти. Раны начали затягиваться, но для полного исцеления требовались время и хороший уход, а прежде всего — постепенное восстановление взаимного доверия.

Надо отдать им должное — оба всячески старались преодолеть натянутость в их отношениях. Мало-помалу их беседы приняли более естественный характер, они снова начали непринужденно шутить, смеяться, улыбаться, поддразнивать друг друга.

Вот в этот переходный период Брендон однажды прибежал домой взволнованный и еще с порога громко окликнул Лорел.

— Ради Бога, что случилось? В чем дело? — Лорел не на шутку перепугалась.

— Выйди во двор и посмотри. Клянусь, ты не пожалеешь! — Он схватил ее за руку и с энергией расшалившегося мальчика потащил во двор.

Чтобы поспеть за Брендоном, Лорел пришлось бежать, но она не возражала, настолько было возбуждено ее любопытство. Таким она еще Брендона не знала, и ей хотелось как можно скорее увидеть, чем же вызвано столь необычное поведение.

Добежав до Мигуэля, Брендон произнес одно-единственное слов:

— Смотри!

Мигуэль держал у себя на коленях существо, поразительно походившее на лисенка, с той разницей, что шерсть у него была не обычного красноватого, а удивительно светло-серебристого цвета. Щенок был очень мал — может, пяти или шести недель от роду, — то есть, скорее всего, грудник. Он не переставая дрожал нервной дрожью, в ярких глазах цвета янтаря стоял ужас.

Лорел немедленно влюбилась в маленький комочек меха.

— Какая прелесть, Брендон! Откуда он?

Она наклонилась, чтобы погладить лисенка, и Мигуэль с готовностью протянул его ей.