Шелк и тени

Сара сердито отдернула руку, но не Перегрин был причиной ее гнева. Она сердилась на.себя за то, что даже в мыслях предавала человека, за которого собиралась выйти замуж. Она сомневалась, что Чарлз после смерти жены жил жизнью праведника, но это никак не извиняло ее.

Сара посмотрела на правое бедро, где были безобразные шрамы, оставшиеся после операции. Врачи занесли в рану инфекцию и считали, что ногу надо ампутировать, но она быстро пошла на поправку. Теперь эти швы стали неотъемлемой ее частью, так же как и ограничения, которые ей рекомендовали. И хорошо, если она будет всегда об этом помнить.

Вода остывала, и Сара, взяв кусочек французского мыла, стала намыливать тело. Прикосновения к коже снова навели ее на смелые мысли. Проклятый Перегрин, теперь от него никак не отделаться.

Усмехнувшись, Сара мысленно задала себе новый вопрос. Вне всякого сомнения, кафир разбудил в ней женщину, но сам не испытывал к ней никаких чувств. А что, если она ошибается? Что, если он попросит ее выйти за него замуж? Что она будет делать тогда?

Последние остатки самообладания исчезли, и Сара заплакала. Крупные слезы катились по ее лицу и падали в остывшую воду. Почему она плакала, она и сама не знала.

Глава 9

Был вечер, но еще не стемнело, когда Перегрин отправился на встречу с Бенджамином Слейдом, которая обещала быть интересной. Но вместо того чтобы думать о делах, он думал о леди Саре Сент-Джеймс, что часто случалось за последнюю неделю. Он до сих пор не мог понять, почему не воспользовался ситуацией в Сулгрейве. Его желание было неистовым, да и сама она… Еще один поцелуй, и она бы сдалась окончательно. Однако он сдержал себя.

Возможно, его остановило обещание, данное Россу, а может быть, страх, который он увидел в ее глазах, когда Сара умоляла пощадить ее. Несмотря на то что его желание было сильным, он не смог довести начатое до логического конца. Ему не хотелось, чтобы она потом раскаивалась в том, что сделала, и презирала себя за это.

Скорее всего дело в том, что он полюбил эту свалившуюся ему на голову женщину, полюбил за ее интеллигентность, ум, чувство юмора, за ее нежную душу. Она жила по принципу «это хорошо, а это плохо», что могут позволить себе люди, которых жизнь только баловала, но это не значит, что их принцип недостоин уважения.

Перегрин усмехнулся и снова пожалел о своей минутной слабости. Было бы честнее довести дело до конца. Сейчас, когда он уже хорошо знал леди Сару, он был уверен, что она бы сразу порвала со своим женихом после близости с другим мужчиной. Велдон потерял бы богатую высокородную жену, а цель самого Перегрина была бы достигнута, да и леди Саре от этого было бы только лучше.

Леди Сара, понимая, что она и сама этого хотела, и будучи женщиной разумной, не стала бы взваливать вину на него одного. Конечно, она страдала бы от чувства вины и упрекала себя за содеянное, но зато она была бы избавлена от Велдона. В конце концов она бы со временем смирилась со своим грехопадением и продолжала бы жить, как и раньше.

Он свалял дурака, и теперь им придется заплатить высокую цену за его минутную слабость. Велдон должен умереть, и он сделает все, чтобы достичь намеченной цели. Теперь, когда они с леди Сарой будут видеться только в толпе, ему придется искать новые пути, чтобы увести ее от Велдона. У него есть план, пусть бесчестный, но есть, и он непременно им воспользуется. В следующий раз он не позволит, чтобы взгляд умоляющих глаз леди Сары остановил его.

Бенджамин Слейд надел очки и достал листок бумаги из одного из лежавших перед ним сколотых дел.

— Следуя вашим указаниям, — сказал он, — я составил досье на сэра Чарлза Велдона. Никогда бы не поверил, что человек может быть таким лживым и безнравственным, если бы не имел тому неоспоримые свидетельства. — Он замолчал и посмотрел на Перегрина поверх очков. — Хочу заметить, что у меня есть два вида доказательств его вины. Некоторые настолько неоспоримы, что хоть сейчас могут быть приняты к рассмотрению любым судом присяжных Великобритании. За другие преступления, в которых он, несомненно, замешан, привлечь его к суду будет трудно.

— Понимаю, о чем вы говорите, — сказал Перегрин, откидываясь в кресле и вытягивая длинные ноги. — Нет нужды доказывать все его преступления. Достаточно и того, что у нас есть, для того чтобы отправить его на виселицу. — Поймав удивленный взгляд Слейда, Перегрин усмехнулся и пояснил: — Я говорю метафорически. На мой взгляд, виселица — большая роскошь для сэра Чарлза Велдона.

Слейд кивнул.