Шелкопряд

– Не думаю, что вы привели врача, – устало проговорил он.

– Вы нуждаетесь только в отдыхе, – сказал ему Данлоп. – Воздействие кончится через час или даже быстрее. Встаньте. Полковник Мередит задаст вам кое-какие вопросы.

– Полковник Мередит, вы сказали? – Перес не пошевелился, чтобы приподняться, но снова открыл глаза, переводя взгляд с полковника на Кармен. – Интересно, полковник, ваши подчиненные всегда стреляют по безоружным? Вы это приветствуете?

– Скажите спасибо, что они применили всего лишь станнеры, – обронил Мередит, внимательно вглядываясь в его лицо. – Другие методы разгона толпы не менее болезненны, но после их применения люди приходят в себя значительно дольше.

Гримаса гнева исказила лицо Переса при слове «толпа»; но никаких высказываний, которые ожидал услышать Мередит, не последовало. Напротив, мексиканец, казалось, спрятался под каменной маской.

– Наверное, в вас никогда не стреляли из этих дьявольских штуковин, – спокойно сказал он, вновь прикрывая веки.

– Нет. Но в меня стреляли настоящими пулями. Как насчет того, чтобы рассказать, что здесь произошло?

– Чего стоят мои слова против Данлопа? Нет уж, увольте, мне и так трудно дышать, зачем мучить себя понапрасну?

Мередит сжал губы.

– Если вы скажете правду…

– Послушайте, полковник, мне довелось пару лет прослужить в армии, – прервал его Перес. – И я знаю, как военные держатся друг за дружку. Сочините мою речь сами – эти игры в справедливость никого не обманут.

– Перес… – начал было Данлоп.

– Нет-нет, все в порядке, майор, – оборвал его Мередит, в душе проклиная себя за легкомыслие. Такую реакцию вызвали у Переса бестактные слова полковника, это точно, и теперь откровенного разговора не получится. Остается только одно – стратегическое отступление. – Ну ладно, Перес, если все-таки захотите поговорить, дайте мне знать.

Он открыл дверь и вышел, Данлоп и Кармен последовали за ним.

– Я же говорил вам, что он не очень-то общителен, – заметил Данлоп, когда все трое остановились в коридоре в нескольких метрах от двери.

– О-хо-хо… Ну и что же вы ему инкриминировали?

– Подстрекательство, участие в сходке с уголовными целями и еще парочку менее серьезных обвинений. В основном административные нарушения.

– Я хочу снять с него эти обвинения. Мисс Оливеро…

– Все? – Данлоп выглядел раздосадованным.

– Так точно. А что вас, собственно, удивляет? Если мое расследование установит, что Перес в чем-то виноват, он обязательно понесет наказание. Но чуть позже. Ведь он никуда от нас не денется. Мисс Оливеро, прошу вас вернуться и побеседовать с Пересом.

Кармен от удивления округлила глаза.

– Меня, полковник? Но я совершенно не знакома с методами ведения допроса.

– А я и не требую, чтобы вы его допрашивали, просто немного поговорите, – терпеливо объяснил Мередит. – Для начала выясните, на что они жаловались. Объясните ему, что мы не собираемся превращать в козлов отпущения ни его, ни кого-нибудь другого. Вы человек гражданский, может быть, с вами он будет более откровенен.

Губы Кармен задрожали, но она кивнула:

– Хорошо. Я… попытаюсь.

Вернувшись к часовым, она секунду помедлила, собираясь с духом, потом один раз робко постучала в дверь и вошла.

– Будьте начеку, – тихим голосом посоветовал часовым Данлоп.

– Ничего страшного не случится, – сказал ему Мередит. – Пошли, майор, нам нужно о многом поговорить.

Переса удивило, что кто-то пришел так скоро после ухода полковника Мередита и его сопровождающих, но еще больше поразило его то, что этот «кто-то» удосужился постучать. Превозмогая усталость, он приподнял веки и увидел женщину, закрывавшую за собой дверь. Минуту они молча смотрели друг на друга.

– Как вы себя чувствуете? – наконец спросила она.

– Я очень устал, – ответил он, внимательно оглядывая девушку и пытаясь понять, что она за человек. Выглядит так, будто только что из Гвадалахары, а вот речь выдает американку из среднего класса. Скорее всего, из второго поколения иммигрантов – ее предки, наверное, были уважаемыми людьми, переселившимися в Америку до того, как хлынул поток нелегалов после мексиканского кризиса 2011 года, до того, как слово «латинос» стало ругательным. – Боль почти улеглась.

Она кивнула:

– Хорошо. Меня зовут… гм… Кармен Оливеро.

– Польщен. Мередит послал вас вырвать у меня признание?

Ее нервозность частично улетучилась, сменившись холодностью.

– Ошибаетесь. Полковник пошел с майором Данлопом снимать с вас все обвинения. Он попросил меня узнать, на что вы жаловались, Наверное, ваши претензии все-таки кому-то были адресованы или вы просто искали повода начать бунт?

– Мы не бунтовали! – воскликнул он и сморщился от внезапной боли в глазах. – Мы хотели пожаловаться на отвратительные условия в Цересе, а мерзавцы солдаты начали в нас стрелять! – Он резко оборвал себя, увидев, что она сделала шаг назад, к двери. «Хорошая работа, Перес, – молча обругал он себя. – Тебе так хотелось сочувствия, давай гони сочувствующего прочь!» – Вы сказали, что он снимает все обвинения? – более сдержанным тоном спросил он.

Прикоснувшись к дверной ручке, она нерешительно посмотрела на него.

– Так он сказал.