Шелкопряд

– Про картинку – потом. Судя по всему, к этой кредитной карте имели доступ не только вы с Оуэном, но и кто-то посторонний. Давайте подумаем вместе, хорошо?

– Давайте, – вяло проговорила Леонора.

– Элизабет Тассел руководила ремонтом в доме на Тэлгарт-роуд, верно? Как оплачивались работы? У нее была копия вашей кредитки?

– Нет, – ответила Леонора.

– Вы уверены?

– Уверена, да. Мы ей сами предлагали, а она сказала, что ей проще вычесть эти суммы из будущих потиражных Оуэна – какие-то проценты все время капали на счет. У него в Финляндии продажи хорошие, уж не знаю, чем он так…

– Вспомните: хотя бы один раз Элизабет оплачивала какие-нибудь ремонтные работы этой «Визой»?

– Нет, – Леонора помотала головой, – ни разу.

– Ладно, – сказал Страйк, – тогда попробуйте вспомнить… только не торопитесь… не пользовался ли Оуэн своей кредиткой в издательстве «Роупер Чард»?

Каково же было его удивление, когда Леонора ответила:

– Ну, не прямо там, но был один случай, да. Народу собралось… Даже меня позвали. И было это… ну, не знаю… года два назад, что ли? Может, меньше… Знатный был банкет для издательской публики, да не где-нибудь, а в «Дорчестере». Нас с Оуэном посадили за стол со всякой шушерой. К Дэниелу Чарду и Джерри Уолдегрейву близко не подпустили. В общем, проводился там «негласный аукцион» – ну, знаете, наверное: когда ставки не выкликают, а на бумажках…

– Знаю, знаю, – перебил Страйк, едва сдерживая раздражение.

– Это была благотворительная акция: каких-то писателей из тюрьмы хотели вытащить. Оуэн сделал ставку на уик-энд в загородной гостинице – и выиграл. У него тут же, прямо за столом, попросили данные кредитки. А платежи принимали какие-то профурсетки издательские, уж такие фифы. Вот муж и сунул свою «Визу» одной девчонке. Я-то крепко помню, потому как он напился, – Леонора помрачнела, – и восемь сотен поставил. Чтоб только себя показать. Зарабатываю, дескать, не хуже других.

– Оуэн вручил свою кредитную карточку одной из девушек, – повторил Страйк. – Та записала данные, не отходя от вашего стола, или же…

– У ней аппаратик не сработал, – объяснила Леонора. – Она кредитку с собой унесла, а после вернула.

– На том банкете были еще какие-нибудь знакомые вам лица?

– Майкл Фэнкорт – он со своим издателем пришел, – ответила она, – в другом конце зала сидели. Это еще до того было, как он в «Роупер Чард» вернулся.

– Они с Оуэном пообщались?

– Куда там, – сказала она.

– Так, теперь… – начал Страйк и осекся: в их разговорах никогда прежде не упоминалось существование Кэтрин Кент.

– Полюбовница запросто могла карту вытащить, правда же? – Леонора словно прочла его мысли.

– Вы о ней знали? – походя осведомился Страйк.

– Полицейские что-то говорили, – бесстрастно ответила Леонора. – Да у него таких полно было. Ни одной юбки не пропускал. На семинарах на своих то одну подцепит, то другую. Уж я ему такие головомойки задавала. А когда мне сказали, что он… когда сказали, что он… что он связан был… – Она опять заплакала. – Я сразу поняла, что это женских рук дело. Он сам не свой был до таких забав. Возбуждался от них.

– Вы ничего не знали о Кэтрин Кент, пока ее не упомянули полицейские?

– Однажды увидела имя ее в телефоне у мужа, но он сказал, это, дескать, ничего не значит. Просто ученица его. Он вечно этим отговаривался. Божился, что никогда нас не бросит – меня и Орландо. – Приподняв старомодные очки, она вытерла глаза тыльной стороной худой, трясущейся руки.

– Но вы с ней не сталкивались, пока она не пришла к вам на порог сообщить о смерти своей сестры?

– А, так это она была? – удивилась Леонора, шмыгая носом и промокая глаза рукавом. – Ишь, толстуха какая. Вот я и говорю: что ей стоило у него кредитку вытащить, пока он спал?

Страйк понимал: найти и допросить Кэтрин Кент будет непросто. Наверняка она сдернула из своей квартиры, чтобы скрыться от журналистов.

– Товары, оплаченные вашей картой, – начал Страйк, меняя тактику, – убийца выписал по интернету. Но у вас дома даже нет компьютера, так?

– Оуэн всю эту технику не признавал, он по старинке…

– Вы хоть раз делали покупки через интернет?

– Ну да, – ответила она, и у Страйка екнуло сердце; он-то надеялся, что Леонора – почти мифическое существо: компьютерная девственница.

– Откуда вы оформляли заказ?

– От Эдны – она мне подсобила: у Орландо день рожденья близился, так я хотела ей набор для рисования выписать, чтоб лишний раз в город не ездить, – объяснила Леонора.

Сомневаться не приходилось: полиция вот-вот конфискует и прошерстит компьютер добросердечной Эдны.

Сидевшая за соседним столом бритоголовая женщина с татуировкой над губой стала кричать на тюремную надзирательницу, которая не разрешала ей вставать со стула. Леонора вся съежилась, когда надзирательница подошла к соседнему столу и заключенная разразилась потоком брани.

– И последнее, Леонора. – Оглушенный этими воплями, Страйк невольно повысил голос. – Перед тем как уйти из дома пятого ноября, Оуэн вам не говорил, что собирается уехать на отдых?

– Нет, – сказала она. – С чего бы?