Шелкопряд

Страйк не испытывал подобного воодушевления. Вернувшись к себе в мансарду, он выпил только чашку чая и, поразмыслив, окончательно склонился к своей версии, но в качестве доказательства мог предъявить только кассету от пишущей машинки; этого явно было недостаточно, чтобы полиция сняла обвинения с Леоноры.

В ночь на субботу и на воскресенье сильно подмораживало, но в дневные часы сквозь одеяло туч пробивались осторожные лучи солнца. Растаявший от дождя снег превратился в скользкую ледяную корку. Страйк бесцельно слонялся между квартирой и офисом, проигнорировал звонок Нины Ласселс и отклонил приглашение на ужин к Нику с Илсой, отговорившись бумажной волокитой; на самом деле ему просто хотелось побыть в одиночестве, чтобы ни с кем не обсуждать дело Куайна. Он понимал, что ведет себя так, будто все еще подчиняется профессиональным нормам, которыми вполне мог пренебречь после увольнения из Отдела специальных расследований. Теперь он мог с кем угодно делиться своими подозрениями, но продолжал считать все обстоятельства дела закрытой информацией. Это объяснялось не только многолетней привычкой, но прежде всего (сколько бы ни насмешничали другие) – серьезной убежденностью, что убийца может оказаться в курсе его мыслей и дел. Страйк знал единственный способ избежать утечки – поменьше болтать языком.

В понедельник к нему явился босс и возлюбленный неверной мисс Броклхэрст. Теперь им руководило мазохистское желание выяснить, нет ли у этой изменницы, как он подозревал, третьего тайного любовника. Страйк слушал его вполуха: для него куда важнее было обдумать возможные действия Дейва Полворта – на того была последняя надежда. Робин пока ничего не добилась, хотя часами охотилась за описанными им уликами.

В половине седьмого вечера, когда Страйк смотрел прогноз погоды, обещавший к концу текущей недели возвращение арктического холода, у него зазвонил телефон.

– Угадай с первой попытки, что я тебе скажу, Диди, – сквозь потрескивание на линии заговорил Полворт.

– Ты шутишь. – Страйк замер в ожидании.

– Я все раздобыл.

– Офигеть! – выдохнул Страйк.

Это была его собственная задумка, но он поразился не менее, чем сам Полворт, что друг сумел провернуть такое дело в одиночку.

– Лежит в пакете и ждет тебя.

– Я завтра с самого утра пришлю кого-нибудь забрать…

– А я прямо сейчас отправлюсь домой и залягу в горячую ванну, – сказал Полворт.

– Старичок, ты просто…

– Знаю, знаю. Мои заслуги обсудим позже. Я замерз как цуцик, Диди, хочу поскорее домой.

Страйк позвонил Робин. Та обрадовалась не меньше, чем он сам.

– Хорошо, прямо завтра! – решительно подтвердила она. – Завтра же заберу и проверю…

– Соблюдай осторожность, – перебил ее Страйк. – Устраивать гонку ни к чему.

Ночью он почти не спал.

Робин появилась в конторе только в час дня. Когда она позвала его, затворив стеклянную дверь, Страйк все понял.

– Ну как?

– Порядок, – выдохнула она.

Робин думала, он соберется ее обнять, хотя Страйк никогда не приближался к этой черте; он и вправду рванулся вперед – но, как оказалось, только чтобы схватить лежащий у него на столе мобильный.

– Буду звонить Энстису. Мы это сделали, Робин!

– Корморан, по-моему… – начала Робини, но Страйк ее не слышал. Он уже закрылся у себя в кабинете.

С чувством неловкости Робин опустилась на компьютерный стул. Из-за двери, то нарастая, то умолкая, раздавался приглушенный голос Страйка. Она беспокойно встала и зашла в туалет, где вымыла руки и уставилась в треснутое зеркало над раковиной, с неудовольствием разглядывая свои чересчур броские золотистые волосы. Вернувшись в приемную, Робин вновь села за рабочий стол, но так и не смогла сосредоточиться. Она даже не включила искусственную елочку и теперь исправила это упущение, а потом в рассеянном ожидании стала грызть ноготь, хотя давным-давно избавилась от этой привычки.

Минут через двадцать Страйк, с перекошенным лицом и стиснутыми зубами, появился из кабинета.

– Тупой придурок, зараза! – были его первые слова.

– Нет! – выдохнула Робин.

– Слушать ничего не хочет. – Страйк был настолько взвинчен, что заметался, хромая, по тесной приемной. – Он отправил в лабораторию ту тряпку из чулана, и оказалось, что на ней кровь Куайна. Большое дело! Он мог порезаться много месяцев назад. Этот болван до того упивается своей версией, что…

– Ты хотя бы посоветовал ему выписать ордер…

– Придурок! – заорал Страйк и со всей силы грохнул кулаком по металлическому стеллажу; Робин вздрогнула.

– Но он же не сможет отрицать… когда экспертиза подтвердит…

– Дьявольщина, Робин, в том-то вся и штука! – Он развернулся к ней. – Если он не рискнет провести обыск до получения результатов экспертизы, то искать будет нечего!

– Но ты успел рассказать ему про пишущую машинку?

– Если этот кретин не понимает того, что само прет в глаза…

Робин не стала расспрашивать дальше: она лишь следила взглядом, как ее босс, наморщив лоб, расхаживает туда-обратно, и не решалась заговорить о том, что ее тревожило.