Шелковая императрица

Легенда гласила: однажды на охоте Канишка заметил чудесного белого зайца и, преследуя его, наткнулся на молодого пастуха, пасшего стадо на зеленом лугу.

— Благословен будь, царь Канишка! — приветствовал его юноша.

— Откуда ты знаешь мое имя? — удивился правитель.

— Я знаю только пророчество святейшего Будды: «Через четыреста лет после моей смерти этими землями будет править царь по имени Канишка», — с улыбкой ответил пастух.

— С этого необычайного дня я буду следовать заповедям Блаженного! — воскликнул пораженный царь, сходя с коня и простираясь ниц перед юношей.

Вернувшись в Пешавар, он приказал возвести на том месте, где услышал о пророчестве, огромную ступу Святого Предсказания; затем он распорядился, чтобы лучший ювелир в тех землях, грек Агесилай, изготовил небывалую ступу-реликварий, впоследствии названную в честь царя.

Древние тексты утверждают, что не было ничего прекраснее часовни из инкрустированного серебром сандалового дерева, на вершине которой ювелир установил статую Блаженного, отлитую из золота и украшенную самыми редкими драгоценными камнями, и что два гигантских сверкающих бриллианта служили статуе глазами — поистине царский подарок.

Эти два камня-близнеца были взяты из сокровищ, захваченных царем в многочисленных победоносных войнах. Поэты не скупились на восторженные эпитеты, воспевая красоту и сияние бриллиантов. В истории Канишки упоминается, что царь передал эти камни Агесилаю во имя увековечения памяти Будды и его особого деяния: однажды Блаженный подал чудесную милостыню, вложив в глазницы слепого два драгоценных камня и тем вернув ему зрение.

Когда статуя была готова, благочестивый царь приказал поместить ее в нише на вершине башни, на высоте пятидесяти метров от земли, в окружении каменных изображений летающих божественных дев-апсар, чтобы те охраняли сокровище. Добраться сюда представлялось возможным лишь по специальным строительным лесам, которые, конечно же, никто не сумел бы возвести незаметно.

Сам император Канишка, сделавшись буддистом,[13] с типичным для новообращенного жаром устремился на завоевание Пенджаба, имея целью утвердить свою новую веру в оазисах Центральной Азии, а затем и в Китае.

Золотая статуя и ее бриллианты веками оставались недоступными, пока их не похитили завоеватели-гунны.[14] С того времени все, что осталось от реликвий, было помещено в золотую шкатулку пирамидальной формы, столь тщательно закрытую, что впоследствии никто не решался открыть ее в страхе повредить святыню. Обычно шкатулка пребывала в стене, и лишь раз в пять лет ее извлекали и проносили в «великом паломничестве», собиравшем толпы верующих со всей Северной Индии. Паломники являлись из Китая, Тибета, Кучи, Турфана и Согдианы.

Каждое важное место культа хранило какую-нибудь драгоценную реликвию Блаженного. Но древняя традиция утверждала, что только в монастыре Единственной Дхармы в Пешаваре находятся подлинные «глаза Будды».

Отважные путешественники прибывали в основном из богатых оазисов на более или менее проходимых путях, соединявших Пешавар с цивилизациями Запада и Азии. Это место стало перевалочным пунктом для тех, кто пересекал враждебные и суровые пустыни, останавливаясь в Кашгаре, Яркенде, Хотане, Куче, Турфане, Хами и возле пещер Дуньхуана. Теми же маршрутами помимо паломников путешествовали и буддийские монахи, желавшие донести свет учения до Центрального Китая, и купцы, перевозившие драгоценные товары из далеких краев. Небольшие тюки из сероватой ткани закреплялись на спинах верблюдов и лошадей: снаружи они казались обычным тряпьем, но внутри таились ткани несравненной тонкости и красоты, от каких разгорались глаза у богатых красавиц, а также золотое и серебряное шитье, подходящее и для царских нарядов. Именно эти тончайшие драгоценные ткани дали имя дороге, складывавшейся из переплетения троп: Шелковый путь. И один из важнейших участков пути, проходивший по ущельям высоко в горах, вел к монастырю, со стен которого теперь тысячи пар глаз напряженно ждали появления Бесценного наставника, восседавшего на спине у белого слона. Это необыкновенное толстокожее животное с красными глазами, еще не достигшее пятидесяти лет и уникальное по цвету, вызывало восхищение паломников и служило для них лишней причиной побывать в обители; в общем, говоря по правде, возвращения слона ждали с не меньшим нетерпением, чем самого Буддхабадры.