Шелковая императрица

Дальнейшее путешествие превратилось для несчастной Нефритовой Луны в настоящий кошмар. Дорога от Турфана до Багдада казалась нескончаемой. Отряд миновал целую череду оазисов: после Ярхото, известного китайцам как Цзяо-хэ, примостившегося в лёссовой долине при слиянии двух рек в нескольких днях перехода от Турфана, последовал более длинный переход — через Корла, в северную часть бассейна реки Тарим, а потом вдоль Небесных гор, называвшихся по-китайски Тянь-Шань, прорезанных бесчисленными пещерами, в которых находили укрытие отшельники Большой Колесницы.

Сердце ее болезненно сжалось, когда они добрались до оазиса Куча — родины ее возлюбленного Луча Света! Город был окружен абрикосовыми и сливовыми садами, виноградниками, повсюду созревали плоды — яркие и сочные, впитавшие солнечный свет и тепло…

За время путешествия Нефритовая Луна узнала, что вождя тюркютов звали Калед-хан. Она пыталась отыскать малейшую возможность для побега, но тщетно: ее ни на минуту не оставляли без присмотра.

После достопамятного «коридора песка» — длинной пустынной полосы, где не могли прижиться никакие растения, кроме мелкого колючего кустарника, — по которому отряд передвигался в течение добрых двух недель, показались первые отроги Памира. Затем путники миновали Аксу, где смогли пополнить запас воды, хранившейся в пути в глиняных кувшинах и кожаных бурдюках, — однако для этого пришлось сперва внести лепту в казну местного правителя.

А потом наступил черед огромного, хаотичного рынка Кашгара, который китайцы называли Каши. Самый удаленный от любых морей город в мире, где квартал торговцев шелком тщательно охранялся вооруженными людьми, дотошно проверявшими каждого, кто хотел войти. Кашгар находился на пересечении двух миров — Востока и Запада, а потому испытывал самые разнородные влияния, превратившись в идеальное место для торговли.

Здесь мало-помалу таяли китайские черты, пронизывавшие культуру и уклад жизни прежних оазисов, уступая место западным веяниям; они проявлялись в изменившихся формах крыш и водостоков, одежды, массе других мелочей. Только шелк, непременный и вездесущий атрибут утонченной цивилизации, оставался верным признаком того, что где-то далеко на востоке существовала империя Тан…

Потом разбойники провезли Нефритовую Луну по безводному плато, копыта низкорослых, но выносливых и скорых ферганских лошадей звонко стучали по каменистой почве. На жаре на их коже выступал странный, красноватый пот, не причинявший вреда животным и явно не свидетельствовавший о недугах.[62] С непривычки это пугало, потом вызывало изумление. Не случайно этих коней называли небесными: легкость, с которой они, не сбавляя темпа, преодолевали огромные засушливые пространства, то, как они мчались галопом по неровной поверхности, не спотыкаясь и не ломая ног — а такая катастрофа могла погубить не только лошадь, но и всадника, — все это делало ферганских скакунов живой легендой.

Несчастная китаянка, не привыкшая к многодневной скачке, не чувствовала своего тела, ей казалось, что ноги, живот, спина онемели, а любое движение причиняло мучительную боль.

После того как отряд покинул Бухару и свернул направо, в стороне осталась могучая Аму-Дарья, и несколько дней они вновь мчались по безлюдной монотонной местности, пока не добрались до Бактрии, а затем и до Исфахана, города персов.

Шелковый путь превратился в узкую тропу, через которую ветер гнал песок, заметая следы караванов: путники должны были постоянно быть настороже в этом диком крае, чтобы не забрести по ошибке в коварную, обманную долину, уводящую в сторону от маршрута и заканчивающуюся тупиком, — в таких боковых отрогах оставалось немало иссушенных песком и ветром трупов злосчастных странников.

И вдруг после многих дней путешествия по безжизненной пустыне фантастическим видением предстал перед ними Багдад — сперва призрачный, дрожащий в мареве, похожий на фата-моргану. Круглые массивные купола из розоватого кирпича венчали бесчисленные дворцы величественного города, раскинувшегося на берегу реки Тигр и давно заслужившего титул заносчивой и независимой столицы.

В Багдаде, также известном как Баудак, поскольку он издревле прославился изготовлением роскошных балдахинов из плотной шелковой парчи, очень дорогой и красивой ткани, которую арабы называли «насидж», Нефритовую Луну сразу же отправили в гарем под присмотр слуг, вооруженных длинными изогнутыми мечами, при ходьбе плашмя ударявшими по ноге сбоку.

— Ты увидишь, повелитель просто без ума от «задних врат». Советую смазать их заранее овечьим жиром, — прошептала на ухо китаянке беззубая женщина, дохнув в лицо смрадом, вызвавшим у Нефритовой Луны приступ тошноты.

В Храме Бесконечной Нити в Чанъане, когда она была любимицей местных рабочих, Нефритовая Луна наотрез отказывалась приоткрывать свои дальние врата, несмотря на многочисленные просьбы партнеров, готовых платить немалые деньги за это дополнительное удовольствие.