Шёлковая тишина (ЛП)

Я строчу ему свой адрес и выхожу из кабинета, чтобы осмотреть фронт работ. В квартире бардак, но не критичный. Я запускаю робот-пылесос, закидываю грязную посуду в посудомоечную машину и раскладываю разбросанные вещи Тима, Киры и свои по местам. В это время сын возвращается с прогулки с няней, и радостно кидается мне на шею. Он не привык видеть меня днём и сейчас тараторит скорее, рассказывая о событиях на детской площадке. Няню я прошу заварить свежий чай и предупреждаю о визите Макса. Тимур пропускает эту информацию мимо ушей и не выпускает мою руку из своей, продолжая делиться детскими новостями. Я за разговором успеваю сменить домашнюю одежду на джинсовые шорты и футболку и кое-как причесать волосы, когда раздаётся звонок в дверь.

Я щелкаю замком и вижу перед собой тень Макса — так устало он выглядит. Под его глазами темные круги, а на щеках — отросшая щетина.

— Привет, проходи, — приглашаю я, и он заходит, кивнув мне головой.

Макс скидывает кеды и идёт за мной в кабинет. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что он устало трёт виски, и понимаю, что обсуждать книгу в таком состоянии ему будет очень сложно.

Макс садится в кресло и прикрывает глаза.

— Ты в порядке? — спрашиваю наконец я.

— И да, и нет, — отвечает мужчина, вновь открывая глаза.

Я не успеваю ничего ответить, как в кабинете появляется Тим. Он важно подходит к Максу и представляется:

— Привет. Я — Тимур.

— Макс, — мужчина встаёт с кресла и протягивает сыну руку, которую тот серьезно пожимает. — Мы с твоей мамой пишем книгу.

— Детскую? — с надеждой в голосе спрашивает ребёнок.

Я быстро перевожу взгляд на Макса, потому что боюсь, что эта тема напомнит ему Майю, и что он может отреагировать негативно, но Макс лишь с улыбкой качает головой.

— Нет, взрослую.

— Жаль, — грустно вздыхает Тим, и я решаю его прервать.

— Извини, милый, но нам с Максом нужно поработать.

— Работа-работа, — бухтит недовольный ребёнок. — Когда отдыхать-то будем, мам?

— Давай на выходных, ладно? — миролюбиво предлагаю я.

— Сегодня и так выходной, суббота, между прочим, — саркастично сообщает Тим.

Макс усмехается, а я смущенно прячу лицо в ладонях. Дни недели летят слишком быстро и слишком незаметно для меня. Хотя мне стоило догадаться о том, что сегодня выходной, хотя бы потому, что сейчас день и няня с Тимом дома.

— Прости, Тимош. Давай на завтра перенесём отдых? Подумай, чем хочешь заняться.

— Ла-адно, — тянет сын и выходит из кабинета.

Я прикрываю за ним дверь и поворачиваюсь к Максу. Я не знаю, с чего начать разговор и стоит ли вообще обсуждать книгу, если мой соавтор явно не в состоянии это делать, но тут слышу громкое урчание его живота и невольно улыбаюсь.

— Голодный? Будешь кушать?

Макс поднимает на меня свои темные глаза и с улыбкой отвечает:

— Не откажусь.

Мы идём на кухню, где Макс усаживается за стол, а я заглядываю в холодильник. Там я вижу летний салат и сковородку с отбивными и жареной картошкой и тихо радуюсь наличию еды. Я не знаю, кто это готовил — Кира или няня — но я достаю это всё и вручаю салат Максу, а остальное разогреваю на плите.

— Очень вкусно, — замечает мужчина, во всю орудующий вилкой.

— Ага, — соглашаюсь я, раскладывая по тарелкам горячее. — На этой кухне кто-то хорошо готовит.

— Кто-то? — не понимает Макс.

— Уж точно не я, — отвечаю с усмешкой и поясняю. — Это приготовила либо няня Тима, либо Кира, моя двоюродная сестра. Она с нами живет.

Я разливаю свежезаваренный чай по чашкам, ставлю печенье на стол и сажусь напротив Макса. Мы молча едим, иногда поглядывая в окно эркера, откуда виден двор, соседний дом и тихая улочка. Я поглядываю и на Макса — он жует сосредоточенно, думая о чем-то своём, и мне опять хочется узнать, о чем он думает и где витают его мысли. Хочется расспросить и выслушать, хочется понять, от чего у него такой уставший вид. Но я молчу, не желая показаться навязчивой и любопытной.

— Уф, спасибо большое, — сыто улыбается Макс, когда тарелки уже пусты. — Не помню, когда ел в последний раз, но точно не сегодня.

Я недовольно качаю головой и убираю грязную посуду в посудомойку. Теперь она заполнена, и я запускаю мойку.

— Будешь плохо питаться — будешь плохо писать, — сообщаю я и направляюсь в кабинет.

— Ну не скажи, — возражает Макс, следуя за мной. — Голодный писатель может так на эмоции надавить, что мало не покажется.

— А главу про Джеда ты писал сытый или голодный? — интересуюсь я.

Макс улыбается и вновь усаживается в кресло.

— Не понравилось?